Мысль об этом заставила его снова закрыть глаза и крепко сжать губы.
– Что произошло? – спросил комиссар.
– Мне понадобились деньги. Два года назад. И я пошел к тем, кто дает взаймы.
– Не в банк?
Сартор тихо, пренебрежительно хмыкнул:
– Нет. В городе есть люди…
– Понятно, – сказал Брунетти.
Чего-чего, а ростовщиков в Венеции хватало. «Подпиши закладную на свой дом, и получишь денежки! Остались только мамины золотые украшения? Папина страховка на случай смерти? Мебель? Нет ничего проще! Подпиши тут и тут, и мы дадим то, что ты просишь. Всего-то под десять процентов! В месяц». Деятельность ростовщиков была аморальна от начала до конца, но покончить с ней не было ни малейшего шанса.
– Проценты приходилось выплачивать помесячно. Это мы еще могли осилить, но потом он захотел получить свои деньги назад…
Ну конечно! Занимал-то один Сартор, а как отдавать, так сразу «мы».
– Когда это все началось?
– Я же говорю, два года назад. Год мы кое-как выкручивались, платили проценты, но потом денег уже не хватало. – Рука Сартора дернулась под одеялом, сминая и стягивая его вниз вместе с простыней. – Когда у меня потребовали всю сумму, я сказал: «Мы не сможем заплатить». – Рука показалась из-под одеяла, потрогала коралловый «рог» и скользнула назад, в укрытие. – Тогда он пришел с приятелями и побеседовал с моей женой.
Сартор дал Брунетти возможность самостоятельно представить, что это был за разговор.
– И тогда вы попросили у Франчини денег в долг? – уточнил Брунетти.
Этот вопрос шокировал Сартора.
– Нет! Нет, конечно! Он же был нашим читателем!
Такой ответ удивил комиссара не меньше, чем горячность, с которой Сартор отреагировал на его предположение.
Темп их беседы все время менялся, и Брунетти по опыту знал: нужно ослабить давление.
– Понимаю, – произнес он. – Как же тогда это случилось?
Он наблюдал за тем, как Сартор подбирает слова. Вот он втянул губы, словно так можно было подольше помолчать, потянуть с ответом… Авось Брунетти забудет, о чем спрашивал.