Перевожу взгляд на Давида Марковича, на его греческий профиль, на упрямую линию губ. Он не притворятся, он не пытается строить из себя невинность, он сразу дает понять, что предпочитает делать с женщинами.
И эта откровенность пугает в той же степени, в какой будоражит сознание. Ведь с ним всегда знаешь, что нужно ждать наказания. О, Ужас, теперь это ожидание становится для меня томительным предвкушением. Мне хочется сделать ему приятно.
— Нашел свою мышку, — всплывает фраза в какой-то момент разговора и я смотрю на… Владимира кажется. — Как то она не по Куртизански одета. Денег пожалел?
— Не совсем, — хмурится хозяин и я понимаю что Владимир ляпнул что-то неприятное ему, впрочем он и сам это понял и даже хотел открыть рот, чтобы наверняка извиниться, но не успевает.
Сзади раздается насмешливый скрипучий голос и обернувшись я вижу того самого Шурика. и ту т слышится голос сзади.
— Давид Маркович, а вы уже с новой игрушкой, да еще такой милой, — он протягивает руку к моему лицу мерзко ухмыляясь, но Давид Маркович тут же выходит в перед и закрывает меня собой.
Рука мужчины остается висеть в воздухе на уровне бабочки Хозяина, но тут же опускается.
— Если наиграетесь, то обязательно передайте мне ее контакты. Никогда ее не видел в глазах столь…
— Достаточно. Нам пора Андронов, спасибо за беседу, — отрезает Давид Маркович и кивнув Владимиру, хватает меня за запястье и тащит прочь.
— Только не портьте ей кожу, — слышу в след и пальцы на руке становятся клешнями. — Я займусь этим сам.
С этим Хозяин и потащил ничего не понимающую меня к выходу, до самого дома молчал, вводя меня этим в состояние отчаяния,
А дома только стряхнув с себя ботинки закинул к себе на плечо и понес в глубь квартиры, к той самой лакированной двери.
— Что, что случилось? Все же было хорошо. — лепечу я, пока он держит меня за задницу и открывает черные двери.
— Хорошо было несколько дней назад, когда я встретил девушку, которую хотел сделать своей, а в итоге должен показывать ее как свою шлюху, — рычит он и зайдя внутрь темного помещения, кидает меня на что-то мягкое. — Вот и объясни мне Майя, когда ты меня обманула. В больнице притворившись невинной, или в барделе?
— Я не знаю, — только и говорю я мало понимая, в чем именно он меня обвиняет и тут щурюсь, когда оказывается круглую комнату заливает желтоватый, интимный свет, в котором его глаза кажутся агатами блестящими на солнце.
— Знаешь и скажешь мне, а если нет, — он нащупывает на стене что-то длинное и перекладывает в другую руку. Сглатываю слюну вязкого страха. — Мы будем выбивать из тебя правду.
— Давид Маркович… — шепчу еле слышно, зная что сказать правду равнозначно убийству своей сестры. Я не могу пойти на это, как бы сильно не хотела признаться в том, что не шлюха, что невинная, что хочу быть просто с ним. Без условий и оплаты.
— Раздевайся, Майя. Медленно, покажи как хочешь своего Хозяина.
Глава 29. Давид
Это безумие. Впервые Давид думает о бабе в течение рабочего дня, и даже минет, который она делала совершенно не невинно, не помог потушить жар в чреслах.