Виннету. Сын вождя

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я так сказал, но богатство – это не только золото. Это и мудрость, и опыт, и здоровье, и честь. Человека делают богатым милость Всевышнего и уважение людей.

– Уфф! Так вот ты о чем! Так какое богатство выбрал мой брат?

– Последнее.

– Божья милость? Значит, ты очень настоящий, праведный христианин?

– Не мне судить. Богу виднее. Я просто стремлюсь стать таким.

– А нас считаешь язычниками?

– Нет. Вы почитаете Великого Духа и не поклоняетесь идолам.

– Брат мой, не говори со мной о своей вере и не пытайся меня в нее обратить. Я не хочу тебя потерять. Все происходит так, как говорил Клеки-Петра. Возможно, твоя вера самая истинная, но индейцам ее не понять. Если бы христиане не убивали и не преследовали нас, может быть, мы смогли бы со временем понять ее, вникнуть в то, о чем говорит ваша священная книга и ваши священники. Обреченные на смерть не в состоянии поверить, что религия убийц есть религия любви.

– Ты должен различать религию и тех ее приверженцев, которые только говорят о ней, но нарушают заветы.

– Так говорят все бледнолицые. Они называют себя христианами, а поступают не по-христиански. У нас есть бог Маниту. У него есть единственное желание, чтобы все люди были добрыми. Я стараюсь быть добрым – значит я христианин и, несомненно, лучше тех белых, кто думает не о ближних, а о собственной выгоде. Никогда не говори со мной о вере и не старайся сделать из меня так называемого христианина! Вот о чем я хотел просить тебя!

Я молча пожал ему руку в знак согласия.

– Почему мой брат оказался вместе с хищниками, алчущими наши земли? – спросил Виннету. – Разве ты не знал, что по нашим законам это преступление?

– Я об этом не думал и был просто рад получить место геодезиста, потому что мне обещали хорошо заплатить.

– Заплатить? Но вы не успели закончить работу? Вам платят до окончания работ?

– Мне выдали небольшой аванс и снабдили снаряжением. Остальное должны были выплатить после завершения всех работ.

– Значит, теперь ты потерял эти деньги?

– Да.

– И много?

– Для меня – много.

Виннету замолчал, потом сказал: