– А вы зачем пришли? – Мирослава словно очнулась ото сна. – По телефону вы сказали, что хотели поговорить. О чем?
– О ком. – Самохин откинулся на спинку кресла, вытянул перед собой гудящие ноги. – Я хотел поговорить с вами о Максиме Разумовском.
– О Разумовском?! А что я могу вам о нем сказать? – Мирослава тоже откинулась на спинку стула. Взгляд ее сделался цепким, как будто не он, а она была следователем. – Я тогда была еще ребенком.
– Я знаю. – Он кивнул. – А так же я знаю, что вы были пострадавшей в деле горисветовского маньяка.
– Быстро вы. – Она усмехнулась.
– Работа у меня такая.
– И при чем тут Разумовский?
– Он пропал тринадцать лет назад. В тот же день, когда на вас было совершено покушение.
Она ничего не ответила, терпеливо ждала. Взгляд у нее теперь был как у того парня-айтишника. Собственно, ничего необычного в свете открывшейся Самохину информации.
– Тринадцать лет назад он пропал, а сегодня в затоне мы нашли тело…
Она побледнела, под глазами пролегли черные тени.
– В каком затоне?
Самохин ожидал, что она спросит, чье тело, но ее интересовало другое.
– На дне оврага течет речка, там есть затон, – принялся он объяснять, – со дна которого сегодня подняли неопознанное тело. Хотя я почти уверен, что это Разумовский. Мирослава Сергеевна, вам нехорошо? Может, водички?
– Не надо водички, – сказала она сиплым, каким-то механическим голосом. – Все нормально. Я просто немного… ошарашена. Как вы его нашли?
– Тело?
– Тело. – А ведь это вполне логичный вопрос. Кто бы стал искать покойника на дне тихого омута?! – Вы же сами сказали, Разумовский пропал тринадцать лет назад. Так почему вы решили поискать его там… в том месте?
И вот что тут ответишь? Начнешь задвигать про интуицию и чуйку?
– Я нашел на берегу вот это! – Из кармана Самохин вытащил кипу рисунков.
– Что это? – Мирослава подалась вперед, чтобы получше рассмотреть его находку.