На лице девушки отразился испуг. Преподобная Мать удивилась:
— Тебе не нравится господин Меркур? Мне казалось, он пришелся тебе по душе.
— Преподобная Мать, господиин Меркур, безусловно, достойный человек, — потупившись под пронзительным взглядом наставницы она продолжила, заливаясь краской, — он интересный… — не выдержав, Марсела кинула взгляд в окно и на мгновение залюбовалась молодым человеком, который перестал воевать с солнцем и теперь сидел на траве, подставив расслабленное лицо его теплым лучам. — Но я избрала свой путь служения Пресветлым и не намерена с него сходить.
— Мы обе знаем, что это ложь, — негромко припечатала Преподобная Мать, но от тона ее голоса Марсела сжалась. — Ты укрылась в Обители, потому что свет жесток. Не мне требовать от юных созданий алмазной твердости. Эти стены — последнее убежище для тех, кто нуждается в спасении и утешении. Последнее! Пресветлые, — ее рука взметнулась вверх, — дали тебе выбор другой дороги.
Марсела молчала, закусив губу и еле удерживала слезы.
— Марсела, я бы не завела разговор, если бы не видела, как ты смотришь на господина Меркура. Скажи мне, если бы не случилось того бала, ты все равно отвергла бы его предложение? Или дело в том, что он не лорд, а господин?
— Преподобная мать, мои родители отказались от меня, отправив в Обитель. Они сказали, что не хотят иметь ничего общего с падшей женщиной, даже если я не приму послушание. Поэтому происхождение господина Меркура значения не имеет. Путь в семью мне заказан. У меня больше нет семьи. Мне некуда возвращаться. Им всё равно, что случится со мной дальше.
— Что?! Я этого не знала! — чтоб не пугать девушку, наставница подошла к окну и вперила разъяренный взгляд вдаль. — Простите, Пресветлые, грешна, поддалась гневливости, ибо паства твоя, отказываясь от своего поруганного дитя, есть мерзкие твари, недостойные прощения.
Обернувшись к девушке, Преподобная Мать продолжила:
— У меня был долгий разговор с твоими родителями, когда ты приехала в Обитель. Они дали понять, что ты многое позволила некоему лорду. Я уже тогда предполагала, что о "позволении" не было и речи. Я не знала, что твой род отрекся от тебя, но я не впервые принимаю девушек с подобной историей, поэтому твоим родителям пришлось раскошелиться. В сокровищнице Обители лежит мешочек с сотней золотых — твое приданное на случай, если ты не останешься в Обители, и твой взнос как сестры, если останешься. Но ты не останешься.
— Вы выгоняете меня? — девушка посмотрела еще раз за окно и вскочила с полными слез глазами. — Преподобная мать, я не могу выйти замуж, я не могу принести в семью мужа свой позор!
Преподобная Мать удовлетворенно кивнула:
— Ты не можешь стать сестрой Пресветлых. Ты не победила свои страсти. — Ее голос набатом отдавался от сводов башни. — Гордыня — последнее, от чего человек должен отказаться, вступая в Орден, и от чего ты отказаться не в состоянии.
— Гордыня?
— Именно. Отчего же ты так возгордилась, что присвоила себе право решать за господина Меркура?
— Но… все знают, что девушка не должна навлекать позор…
— Ложь! Пресветлые говорят о похоти и обмане. Только о них! Кто отрекается от жертв мерзости людской, не по своей воле в грязь окунувшихся, тот нарушает законы Пресветлых! Стены Обители защищают от подлости и злости, но не должны лишать шанса на жизнь. У тебя есть этот шанс. Что скажешь, Марсела?
Марсела, глядя в пол, покачала голосой. Преподобная Мать вздохнула:
— Ты настаиваешь, что лучше господина Меркура знаешь, что ему надобно? Это гордыня, моя дорогая. Тебе не место в Обители. Ты можешь дожить как послушница положенный срок, но после я вручу тебе твои сто золотых, и устраивай жизнь со своей гордыней как знаешь.
— Вы выставите меня?
ebooksa