— Госпожа! Госпожа! Я тоже хочу попробовать! — закричал юноша.
— Чжонку! Госпожа едва поправилась, — начал было капитан.
Елень весело перебила:
— Не жди от меня послабления, молодой господин, и возьми-ка меч.
Хванге, отдав свой меч матери, вернулся на травку и тут же принялся растирать онемевшие ступни, но при этом не сводил глаз с берега, где напротив друг друга, вооружившись учебными клинками, стояли его мать и Чжонку.
Юноша не кривился от боли, не переминался, но не чувствовал в ногах обычной крепости. Елень усмехнулась:
— Не передумал?
Тот твердо мотнул головой. Женщина улыбнулась и ударила мечом. Чжонку и замах увидел, и смог проследить траекторию удара, и даже прикинуть силу, с которой тот был нанесен, и даже, уже отскакивая, понять, что наступить будет больно, но все равно завалился неуклюже, принимая удар на крестовину.
— Верь себе! — приказала Елень и тут же ударила вновь, и в этот самый момент Чжонку вдруг осознал: игры кончились! Он стискивал рукоять, старался держать женщину на дистанции, но ничего не выходило. Она отскакивала от его натиска с проворностью белки-летяги. Била больше обидно, чем больно, доставая палкой в самый неожиданный момент. Вертелась вокруг него юлой, и юноше казалось, что из них двоих он один ходит по острой гальке. Видать, не зря говорил Хванге о своем великом предке, который обучил внучку воинскому искусству.
Елень, увидев неуверенность ребенка, разозлилась:
— А ну, бей нормально!
Чжонку и рад бы, да понимал: с госпожой ему не совладать. Елень это тоже поняла и опустила клинок.
— Воин проигрывает не тогда, когда его убивают, а когда он сдается. В этот самый момент он умирает, — сказала она.
Чжонку поднял на нее глаза. У нее даже дыхание не сбилось. Смотрела холодно и так, будто и не она была, а кто-то другой. Незнакомый. Тот, кто только и делает, что обучает таких неумех, как Чжонку. Юноше стало стыдно.
— Ты даже не старался, — проговорила госпожа, и в ее голосе звучала досада.
Паренек готов был провалиться сквозь землю, сгорая от стыда.
— Чжонку! — вдруг позвала Елень и улыбнулась, и тот поднял глаза. — Мы с тобой еще сразимся. Сразимся, когда у тебя пройдет страх покалечить меня. Но обещай, что не станешь сдерживаться!
Юноша закивал, не в силах вымолвить и слово.
— Вы его хорошо обучили, господин капитан, — сказала Елень и усмехнулась.
Потом, когда уже вернулись в Ханян, Чжонку попросил отца объяснить слова госпожи, но тот лишь улыбнулся и похлопал ребенка по плечу. Как тот отражал удары, Соджун видел хорошо. И потому мог понять: Чжонку ни разу не напал сам, ни разу не ударил, боясь навредить слабой женщине. Откуда ребенку было знать о том, что произошло в поместье семьи Пак и что Елень убила восьмерых обученных матерых воинов? Слабой ее мог назвать только тот, кто привык видеть всех женщин слабыми.
ebooksa