Гламмгольдрига пошатнуло. Он не рассчитывал, что здесь будет Мазекресс. Не предполагал, что та вступится за Саа’Трирра. Вдвоем Мозг и Сердце без труда одолеют Желудок… но Гламмгольдриг приберегал еще один козырь.
- РАСКРОЙСЯ, ПОКРОВ!!! - проревел он.
Свет померк. Центральный Огонь скрылся из виду, когда с Призрачной Тропы сошел Мизхиэрданн. Он простерся над Гламмгольдригом, над Саа’Трирром, над порталом Мазекресс. Накрыл их словно громадным покрывалом — и стал смыкаться.
Но на самого Саа’Трирра Мизхиэрданн не напал. Он принялся поглощать кэ-миало. Притягивать всей поверхностью тела, переваривать, словно хищное растение — летучих насекомых. Во всем Паргороне нет никого громадней Кожи Древнейшего — и сегодня эта тварь вступила в союз с Гламмгольдригом.
Мысли гибнущих детей нарушили мышление Саа’Трирра. Он перенес часть внимания наверх, обратил его к Мизхиэрданну. Его разум был доступней, чем у Гламмгольдрига, Саа’Трирр быстро нащупал узловые точки и начал брать Кожу под контроль.
Но для этого ему пришлось отвлечься от Желудка... и тот мгновенно этим воспользовался. Сверкнуло кольцо клыков, пасть-кратер перекусила хобот Мазекресс — а следующий гравитационный толчок смял Саа’Трирра, как желе.
Но он тут же принял прежнюю форму. Космический Разум задействовал все нейронные связи, и его мозговая активность стала… болью. Пронзила Мизхиэрданна и Гламмгольдрига, ворвалась в самые глубины их сознания. Мизхиэрданн затрясся, как простыня на ветру, его исполинское тело утратило равновесие.
Гламмгольдриг же… Гламмгольдриг хрипло расхохотался.
- Я ЖДАЛ, ЧТО ТЫ ЭТО СДЕЛАЕШЬ! - грохнул он, перебарывая боль.
Саа’Трирр добрался до самого его нутра. До центрального нервного узла. Скрутил его, точно кулаком… и Гламмгольдрига накрыло агонией. Секунд десять такого воздействия — и Желудок бы просто лопнул, расплескался, как раздавленный бурдюк с дерьмом.
Но уже на пятой секунде у него открылась язва.
Гламмгольдриг был среди тех, кто родился отравленным. Мазеда этот врожденный недуг медленно убивал, Худайшидан жил с ним постоянно, а Гламмгольдриг… Гламмгольдриг загнал его в самые глубины. Постоянно сдерживал свою язву, прятал на дне себя.
Сейчас она открылась — и из пасти Желудка излилась калакута.
Чистая смерть. Тьма предельной концентрации. Убийца миров, убийца бессмертных. Убийца Древнейшего.
Она убила и Саа’Трирра. Сожгла его живьем.
Гламмгольдригу тоже было страшно больно, он клокотал, трясся всем телом и подвывал… но он стерпел то, что изверг. Вынес, выдержал.
А Саа’Трирр превратился в дымящиеся развалины.
Эти развалины Гламмгольдриг пожрал. Втянул в себя с жадным урчанием. Хобот Мазекресс скрылся в портале, а Мизхиэрданн высосал оставшихся кэ-миало. В миг гибели своего породителя те будто оцепенели, содрогнулись в общем пароксизме — и Покров Плоти вобрал их всей поверхностью.
Все кэ-миало по всей Чаше почувствовали это. Ощутили, как умирает Саа’Трирр, как почти сразу после него гибнут сотни их сородичей. В том числе четверо первородных, четверо тех, что стали предками для всех остальных.
Из первой пятерки Великих Умов выжил только один. Ге’Хуул в тот день не был с Саа’Трирром, он наблюдал за битвой при Башне Душ. Собирал сведения, вбирал каждый глоток информации… он прервался, когда почувствовал гибель отца и братьев. Все кэ-миало соединены в единую сеть, и их смерти Ге’Хуул ощутил, как собственную.