От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф

Я признательна Эзре Фогелю за указание на возможную связь между сексуальными оргиями «Легенды о сверхдемоне» и финансовыми оргиями того периода, когда он был создан.

331

Для обсуждения ностальгии в творчестве Банана Ёсимото и связи между ностальгией и культурой сёдзё см. John Treat’s, Yoshimoto Banana Writes Home: The Shojo in Japanese Popular Culture, in Contemporary Japan and Popular Culture, под редакцией John Treat (Honolulu: University of Hawaii Press, 1996).

332

Marilyn Ivy, Discourses of the Vanishing: Modernity, Phantasm, Japan (Chicago: The University of Chicago Press, 1995), 9–10.

333

Ibid., 1

334

Frederic Jameson, Postmodernism and Consumer Society, in The AntiAesthetic, под редакцией Hal Foster Port Townsend, WA: The Bay Press, 1983), 117.

335

Linda Hutcheon, Post Modern Film, in Postmodern After-Images, под редакцией Peter Brooker and Will Brooker (New York: St. Martin’s Press, 1997), 39.

336

Kitano Taiitsu, Nihon animeshigakukenkyiljOsetsu (Tokyo: Hachiman Shoten, 1998) 162.

337

Здесь очень полезно описание Дженнифер Робертсон того, что означает фурусато. Согласно Робертсон, «типичные ландшафтные особенности» фурусато включают «лесные горы, поля, изрезанные извилистой рекой, и группу домов с соломенными крышами» [It Takes a Village: Internationalization and Nostalgia in Postwar Japan, in Mirrors of Modernity: Invented Traditions of Modern Japan, под редакцией Stephen Vlastos (Berkeley: University of California Press, 1998), 116]. Все эти элементы пейзажа наглядно представлены в живописных изображениях «Только вчера». Еще более интересным и уместным является последующее замечание Робертсон о более абстрактных свойствах фурусато. По ее словам, «признание места как фурусато возможно только тогда, когда это место является или воображается как далекое, недоступное, потерянное, покинутое или исчезающее» (117). Это чувство утраты – именно то, что подчеркивает элегический стиль фильма и в конечном итоге сопротивляется его настойчивому стремлению к счастливому концу. Наконец, Робертсон указывает, что фурусато называют место, которое существует, в отличие от настоящего момента, и, следовательно, усиливает бесцельность и недомогание (117). Эта скрытая критика существует как повествовательное напряжение со стороны фильма – контраст между духовно богатой сельской местностью и эмоционально бедным городским миром.

338

Вопрос об «эгоизме» Таэко интересен, особенно в отношении ее отца, чьи собственные действия, по крайней мере с некоторых точек зрения, могут быть истолкованы как столь же эгоистичные. Однако из контекста фильма кажется, что действия отца хотя и не вызывают восхищения, должны быть оправданы, в отличие от эгоизма Таэко. В отличие от многих других фильмов и художественной литературы в современной японской культуре, этот отец считается, по крайней мере, утверждающим свой авторитет. Такахата, кажется, подчеркивает этот момент, когда он просит молодого фермера успокоить Таэко в то время, когда она, кажется, сомневается в действиях своего отца, уверенная что «все отцы такие».

339

Фильмов, как и манга-новелл, также три. «Магнитная роза» – первый из них. – Прим. ред.

340