— Больно, больно, вижу. — Царица Ночи наклонилась к поверженной чародейке. — Да, ещё какое-то время будет. Потом, к сожалению, ты сдохнешь и что-то чувствовать перестанешь, а жаль…
Неведомо-злым образом слова эти лезли Кларе в уши, пробивались к гаснущему сознанию, заполняя всё, вытесняя последние крохи бесценного и родного — звонко-рассыпающийся ручейком смех Зоси, уверенный басок Чаргоса, весёлые перешучивания Эртана с Аэсоннэ.
А потом огонь дошёл до костей, и кости раскрылись.
Что-то жуткое, ледяное, мёртвое потекло навстречу жгучему пламени. Что-то неживое, но некогда бывшее живым, тосковавшее и тоскующее по этой жизни, и готовое променять холодную вечность на краткий миг яркого и тёплого бытия.
И сейчас это что-то встрепенулось, разбуженное смертельной, крайнейшей нуждой, когда исчерпаны уже совершенно все и всяческие средства.
Ледяная субстанция столкнулась со жгущим огнём; пламя лизнуло внезапно возникшую преграду раз и другой, словно не веря, что вообще может встретить хоть какое-то препятствие.
Но препятствие было. И оно крепло, воздвигалось, умножалось — так на пути весеннего пала, выжигающего степь, встаёт стена холодного ливня. Ах, как мрачна, как темна и недобра породившая дождь туча, как красив, как весел убиваемый ею огонь — если не знать, что на пути своём он поглотит без счёта малых жизней, птенцов, зайчат, змеек, ящериц и прочих, кого человек обычно даже не замечает.
Но туча угрюмо делает своё дело — серые струи хлещут по беззаботно пляшущим рыжим языкам, вбивают их в землю, не давая подняться; и вот уже пламя отступает, бежит, оставляя за собой почерневшую, парящую, но не выжженную до глубоких корней травы почву.
Подобие такой тучи ожило сейчас и в крови Клары Хюммель. Мёртвое пошло в бой, спасая живое.
Ан-Авагар, случись ему сейчас оказаться рядом, мог бы гордиться своей работой.
Клара с удивлением вдруг осознала, что боль отступает.
Правда, место жара занимал холод, но зато тело вновь подчинялось.
А Царица Ночи, похоже, ничего не заметила, не обратила внимания, а замирание корчей приняла, наверное, за наступление конца.
Она что-то говорила, но Клара была очень занята — давила, давила и давила этот ворвавшийся в неё огонь; и вампирий холод тёк сейчас в её венах, леденя кровь, но и убивая чуждое ему пламя.
Царица Ночи явно или никогда не сталкивалась с вампирами — что вряд ли, или, скорее, ей никогда не приходилось сражалась с ними, она словно не знала, что эта раса давным-давно изобрела свои собственные средства защиты от чар, даже самых могущественных.
Оставленное Ан-Авагаром дождалось своего часа.
Матфей Исидорти выполнял задание своей Царицы скрупулёзно. А именно — в точности, как она сказала, чтобы было потом чем оправдаться, сыграть дурачка. Велено выманить дракона и его белокрылую подручную (кстати, красивую, у драконов губа не дура) — выманим. Но по-умному, чтобы и своих демонов сохранить побольше, а то им тут и так жрать нечего.
Выманить дракона оказалось не так трудно. Главное, не подставлять кучно демонов под его огненные струи, а крылатым — держаться подальше от драконьей подручной. Убивать ни ту, ни другого Матфей не собирался — когда драконы начинают драться насмерть, то тут может вообще ничего не остаться, ни победителей, ни побеждённых.
Схватка довольно быстро сместилась сперва к остаткам разрушенных исполинским взрывом скал, затем ушла за них, потом ещё дальше — демоны отступали, пытаясь, как могли, уберечься от струй истребительного драконьего пламени.
Матфей ждал, прячась в хаосе изломанных, исковерканных буйством невиданной силы камней. Он управлял демонами, словно тавлейными фигурками, однако повиновались они всё хуже и хуже — хотели лопать, а поживиться тут было нечем.
ebooksa