— Отлично, колдунья. Давай ещё.
Из мрака появились новые фигуры, совершенно одинаковые, даже не куклы — тени, миражи, видения. Их можно рубить до бесконечности, но где та, что их насылает?
И вот её-то Клара никак не могла нащупать. Мечи — все трое — оставались холодны и безгласны.
И темнота, темнота над скалами!.. Ни драконьего огня, ни молний Гелерры!..
Хватит, Клара. Ты боевой маг Долины или кто?!
Остриё фламберга описало сложную фигуру. Заклятья поиска срывались с извивов чёрного клинка, словно капли земляного масла, готовые вот-вот вспыхнуть гибельным пламенем. Самые простые чары, но фламберг вносил в них и нечто от себя, делал стремительными и смертоносными, а не только лишь ищущими.
Ага! Вот ты где — сгущение силы за стенами мрака, сущность, сбросившая ненужную человеческую оболочку; видывали мы таких, как ты, и не раз, — иные из древних тварей, переживших эпоху Молодых Богов, умели так прятаться.
Заклятия, посланные фламбергом, со всех сторон устремились к противнице Клары; их притягивало само истечение силы, их не сбить с толку ложными видениями.
Ночь перед чародейкой взорвалась огненными вспышками, острые колючие стрелы вонзались в извивающийся под ударами клубок кипящей тьмы.
Загудел и завибрировал сам воздух. Фламберг сделался заметно легче, он словно сам подстраивался сейчас под заклятия Клары, сам предлагал себя, и, словно в форму, в него лился расплавленный металл чистой силы. Сущность, противостоявшая Кларе, не имела прямого телесного воплощения; разрушить предстояло саму магическую субстанцию, форму, её сознание.
Да, именно её сознание, вдруг поняла Клара. Это битва поистине насмерть, потому что Царица Ночи не шутила — ни насчёт Сфайрата, ни насчёт детей.
Фламберг вдруг резко удлинился, вырос, остриё его, внезапно раскалившись докрасна, погрузилось прямо в сердцевину этой клубящейся тьмы, и скалы содрогнулись от истошного вопля, исторгнутого нечеловеческой гортанью.
Клару мигом затопила волна злого торжества. Кричи, тварь, вопи и вой!.. Ты, тварь, магична до костей, до истока — да только мы с фламбергом и не таких видывали!
Чародейка вгоняла и вгоняла чёрный Меч всё глубже в кипящую тьму, тщась достигнуть сердца. Но не только — фламберг словно подсказал: силу твари надо расточить, рассеять в окружающее пространство, чтобы она уже никогда не собралась бы обратно.
Заклятия поглощения, вытягивания и рассеяния, классические чары Академии, предназначенные для вскрытия и обезвреживания колдовских ловушек, оказались как нельзя кстати. Фламберг аж затрясся, жадно впитывая чужую мощь, кромки его засветились, Клару захлёстывало горячее, торопливое торжество, торжество свершающейся мести — получи! получи! получи! За всех, за мужа, за Скьёльда, за Ирму, даже за Гелерру — за всех!
Клубок тьмы, нанизанный, словно муха на иглу, на вытянувшийся и сделавшийся почти невесомым клинок, корчился, бился и извивался, но, похоже, сделать ничего не мог. Сила хлестала из него, словно кровь из раны, фламберг принимал её, багровел, разогревался, легчал. Ещё немного — и запорхает в её, Клариных, руках подобно тому, как летал у Сильвии.
Царица Ночи, утратив человеческий облик, трепыхалась всё тише, всё слабее — ну в точности как рыба, выдернутая на берег. Она уже не могла, как мнилось Кларе, даже сорваться с наживившего её на себя фламберга; радость победы ослепляла, заливала взор багровым, хотелось длить бой, хотелось до конца испить мгновения её победы, хотелось…
Клубок тьмы дрогнул и исчез. Совсем. Растворился, слился с окрестным мраком.
Клара не успела даже опомниться.
Песок под ногами взорвался, воздух вокруг сделался раскалённым, жгущим — не вдохнёшь; тьма сменилась ослепительным светом, он заключил в себе Клару, словно в кузнечном горне, он расплавлял её, врывался через каждую пору в коже, и, казалось, в жилах вспыхнула сама кровь.
ebooksa