Душа Бога. Том 2

Ракот нахмурился. Как это так? На решительную битву — вот так, словно на ничем не примечательную пирушку? А как же торжественные речи перед воинством, в стиле «победить или умереть»?..

— А вот не надо, — тем же ровным голосом заметил Познавший Тьму. — Командуй, брат.

И Хедин первым обнажил свой меч — меч Пламени Неуничтожимого, подарок огненных ангелов.

— Пошли-и! — Ракот вдруг вырос, в единый миг сделавшись исполином, голова, казалось, достигла облаков. — Пошли, дружно!..

Подмастерьям не требовались более детальные указания. И Фредегар с Робином, и все остальные сразу качнулись вперёд, привычно размыкая ряды. С мертвяками известно какое дело: надо выбить их как можно больше на расстоянии и лишь потом добить уцелевших в короткой рукопашной.

Древние Боги держались в центре, все вместе, Тёмные и Светлые рядом.

А Сигрлинн так и шагала — без оружия, без доспехов, в струящемся платье до пят. Словно… словно святая, готовящаяся принять последний вздох умирающих, не различая правых и виноватых, ибо даже отъявленный злодей имеет право на сочувствующий взгляд, когда в глазах уже темнеет и зов смерти заполняет слух.

Хедин не задавал лишних вопросов. Они дойдут до купола, до зелёного кристалла, ставшего Спасителю разом и тюрьмой, и убежищем. А потом…

— Айвли, прекрасная Айвли. Не смотри на него так. — Лекарь Фиделис осторожно взял альвийку за запястье.

— Как же мне ещё на него смотреть? — выдохнула та. — Она ведь ничего не понимает, совсем-совсем ничего! А ещё говорит, что любит… Чепуха! Не любит она его! Никогда не любила, так, увлекалась, играла… Власть — вот единственное, что ей по-настоящему нужно. Власть, поклонение, сознание того, что он и не пикнет против её воли…

— Ты несправедлива, прекрасная, — осторожно и мягко заметил целитель.

— Нет! Нет! Ты не понимаешь, тебе не понять!..

— Конечно, я что-то могу и не понять, — согласился Фиделис. — Годы странствий научили умерять гордыню. Но тебе я могу лишь посоветовать — давай переживём сегодняшний день. Дождёмся завтрашнего утра.

— А потом следующего, а потом следующего и так далее? — горько оборвала альвийка. — День будет сменяться ночью, закат — рассветом, а я буду смотреть, как эти двое милуются и как она издевается над ним?

Фиделис вздохнул.

— Я не отойду от тебя, прекрасная. Задуманное тобой бессмысленно и безумно.

— Да кто ты такой, чтобы!.. — задохнулась в крике Айвли и вдруг осеклась, глядя прямо в глаза Фиделису. Задрожала. Закрыла лицо ладонями.

— Я никто, — спокойно согласился тот. — Просто странствующий лекарь, чей долг — облегчить муки страждущего. Вот и всё, прекраснейшая.

— Ты… ты…

— Я не Он, если ты это имела в виду. — Фиделис виновато развёл руками. — Не Его часть, не Его ипостась. Можно сказать, что я — Его противоположность. Идём, храбрая Айвли. Наши с тобой искусства будут сейчас очень нужны. Давай думать о тех, кому твои таланты помогут сохранить жизнь, а не… а не о нём.