— Такие… не про замок, не про то, что происходит вокруг нас, а про Праматерь и небесные сферы, недоступные нашему пониманию.
Мать на миг задумалась.
— Должно быть, оттого что мне нравятся золотые нити, — рассмеялась она. — А сияние проще всего отобразить с помощью них.
Омод с легкой улыбкой продолжил следить за быстрыми движениями ее пальцев, постепенно успокаиваясь.
— Вы беспокоились обо мне?
— Вы мой сын, я всегда о вас беспокоюсь.
— Но в наши последние встречи я вел себя не так, как должно сыну.
— Скорее не так, как должно разумному королю. Надеюсь, наши соседи еще не успели начать приготовления к войне?
— Не успели. Я не отправил им послания.
— Хорошо.
Они замолчали.
— Вы чувствуете спокойствие, когда работаете? — Омод не отрывал взгляда от сверкающей нити, которая потянулась, ныряя и огибая другие.
— Да.
— А ощущаете, что делаете все правильно? Живете правильно?
— О да.
— Хотел бы я так же.
Омод замолчал, и мать, оставив работу, повернулась к нему.
— Я всем сердцем верю, что вы делаете важное дело. Я знаю, как много вы трудились, получив корону и готовясь к ней. Вы, как никто, заслуживаете пожать плоды своих усилий.
— Хотел бы я что-то сделать для вас…
— Вы сделаете, если, как раньше, станете делиться со мной тем, что вас тревожит, тем, что у вас на сердце.