Потом вновь была ночь. Темная с крупными, четкими звездами. Платонов отыскал ковш Большой Медведицы, Полярную звезду. Поглаживая остывший песок, он смотрел в небо, – почему-то захотелось найти Венеру, но в голове был такой сумбур, что Платонов вскоре понял: ему необходимо отдохнуть, хоть чуть-чуть набраться сил. Он растянулся на песке и почти мгновенно уснул.
Проснулся Платонов от легкого озноба. Было еще темно, но судя по всему, вот-вот должно светать. Низко над горизонтом висела яркая звезда, уже розовел восход.
Семен сел, соображая, куда идти ему. И вдруг до слуха его долетел собачий лай. Платонов встрепенулся, встал на ноги, прислушался. Лай повторился. Сомнений не было, где-то поблизости чабанский кош. Впрочем, как сказать, поблизости. Хороший пес, из тех, что служат туркменским чабанам, чует чужого человека на расстоянии дневного перехода. И все-таки сердце Платонова радостно забилось, – где-то рядом люди, а значит и его спасение.
Он решительно двинулся в ту сторону, откуда свежий предутренний ветерок время от времени доносил еле слышный лай.
…Поднявшись на гребень очередного бархана, Платонов увидел в лощине, что расстилалась перед ним, небольшое селение, – десятка полтора-два плоскокрыших землянок и столько же кибиток. Селение еще не проснулось, признаков жизни в нем Семен не заметил, если не считать дымящегося костра на возвышении и одинокого пса, который вертелся у одной из землянок.
Из этой землянки вскоре вышла женщина в высоком головном уборе с кумганом в руке. Вышла она, судя по всему, для совершения омовения. Женщина не на шутку растерялась, заметив странного незнакомца, похожего больше на человеческую тень, чем на человека. Опустив на землю кумган, она прикрыла ладонью лицо и забормотала заклинание. Семен понял, что если он сделает хоть один шаг, – она закричит, соберет народ.
Платонов стоял как изваяние, лихорадочно вспоминая, что это за селение. Кто живет в нем? Видно, что поселок возник здесь недавно и оставаться надолго в этой лощине жители его не собирались, – все постройки были временые, видно, что сооружали их на скорую руку.
Там, где минуту назад была женщина, стоял один кумган. Семен вздрогнул, хотел было повернуть вспять, скрыться за барханом, но из землянки поспешно выскочил коренастый мужчина с ружьем в руках. В несколько прыжков он поднялся на бархан к Платонову.
– Кто ты? Откуда?
– Пить, – с трудом вымолвил Семен, чувствуя, как силы покидают его. – Я ранен…
Человек с ружьем огляделся, обошел опустившегося на песок Платонова и, поняв, что тот один и никакой опасности не представляет, несколько успокоился. Он присел рядом, обулся как следует в чокаи, в которые он, видимо, второпях сунул ноги кое-как.
– Пить, – повторил просьбу Платонов.
– Вставай! Не прикидывайся, – толкнул его в бок прикладом коренастый. – Какого черта шляешься по чужим степям?.. Что, на родине тесно?
Грубый окрик прояснил сознание Платонова. Он понял, что сам пришел к своей смерти. Теперь он ожидал всего от этого коренастого: грубости, даже смерти. Коренастый был так жесток и груб, что от него можно ожидать что угодно.
Спас Платонова тихий женский голос.
– Сынок, бедняга просит воды. Дай ему напиться!
Коренастый обернулся, – внизу у бархана стояла та самая женщина, которую Семен увидел первой в поселке.
– Напои его, – продолжала женщина. – Говорят же, что у пришедшего к человеку джейрана за душою нет ничего, кроме ясных глаз.
– Это не джейран, мать. Это волк-подранок.
– Кто бы он ни был, ему надо помочь. Не будь бессердечным, сынок. Он – гость. А гость в доме выше отца. Такой старый туркменский обычай. Твой старший брат Оразклыч погиб в перестрелке: он защищал гостя. Жаль, ты был мал тогда и не помнишь Оразклыча…
ebooksa