Заяц показался ручным, похожим на зайчонка, который когда-то рос у Шарупичей и был всеобщим любимцем. На волю его в прошлом году выпускали Евген с Лёдей и потом, захлебываясь, рассказывали, как зайчишка упорно не хотел отходить от них — отбежит и остановится — и им пришлось хлопать в ладоши, бросать в него комками земли.
— Ату! — топнул ногой Михал, понимая, что делает глупость. И, когда косой задал стрекача по пашне, выстрелил вверх.— Знай, дурак, наших!..
Сошлись они перед закатом. Посмеиваясь над пустыми ягдташами, выбрались на шоссе и стали ждать попутной машины.
Большое, уже не горячее солнце пряталось за недалеким лесом. В лощинах начинало синеть, и острее чувствовалась осень. Но в воздухе была разлита ее ядреная свежесть, и это бодрило.
— Красота! — вдохнув полной грудью, сказал Махал.— Даже курить не хочется. Вот где благодать!..
Правда, теперь досадно было, что пожалел зайца, но в то же время было и как-то хорошо. Представлялись его застылые в мольбе глаза и такая милая, с рассеченной верхней губой мордочка. Она напоминала Михалу шрам на мясистом носу Комлика, и, помолчав, он добавил без какой-либо связи с предыдущим:
— А Иван всё простить не может, что по карману ударили. К Кашину переметнулся и начал льнуть. Ему простил, а нам нет.
— Ты это к чему?
— Да так. Вспомнилось.
— Значит, у них с Кашиным больше общего. Тот почему-то тоже начинает к нему благоволить.
— Давеча передавали, чемоданами в деревню к родне дрожжи возит, а оттуда, что для дома потребно. Надо, говорит, чем-нибудь расходы компенсировать… В горкоме ничего нового о подполье не слышно?
— Нет пока. Но истпарт занимается им. Собирают документы, воспоминания, под лупу рассматривают. В общем работы хватает.
— Да-а…
Однако и это не испортило настроения. Уж очень дышалось легко, и все сдавалось проще, лучше. Когда же вдали, на холме, показался грузовик, они оба вышли на середину шоссе и подняли руки.
В кузове ехал тепло одетый мужчина в шапке-ушанке. Отвернувшись, он, казалось, и не заметил, что сели попутчики. Но когда тронулись, Михал и Димин с удивлением узнали в нем Комлика.
— К своим в деревню смотался,— объяснял он и настороженно глянул на чемодан у ног.— Знаете, как жить на асфальте — каждую картошину и луковицу купи. Вот поросенка и расстарался. Всё дешевле, чем на базаре у нас.
— А горючего не достал? — насмешливо спросил Димин, понимая, что Комлик неспроста так подробно расписывает, зачем и с какими надобностями ездил в деревню.
Комлик снова взглянул на чемодан, но, заметив, что взгляд перехватили, отодвинул чемодан от себя ногой.
— Прошла масленица, преследуют теперь за горючее. А кому охота отвечать?
— Неужто вовсе не гонят?
ebooksa