— Что правда, то правда: зависело, конечно,— поправил его Михал.— Но сейчас-то не зависит!
Взяв предложенный Диминым протокол последнего заседания, Михал просмотрел его и опять заволновался.
— А это почему? — показал он на одну из страниц.— Нехай, допустим, бригада Свирина не дотянула. А за что ребят из цеха тяжелых машин отклонили? Они же лучше тех, которым доверили зачинать движение! Я знаю их — молодцом!
— Верно, выдающиеся хлопцы!
— Так в чем дело? Также, поди, с начальником цеха не поладили, а?
Димин встал из-за стола, подошел к Михалу и сел возле. В глазах у него запрыгали знакомые чертики, и он прикрыл ладонью Михалову руку, лежавшую на колене.
— Нет, брат, не потому. Цех тяжелых машин, ты же знаешь, мы в Жодино передаем. А вместе с цехом и сборщиков.
— Ну и что?
— А то, что полковое знамя всегда в полку должно быть.
— Помаленьку учишься убеждать.
— Рад стараться. Только, к сожалению, своих домашних пока не умею…
— Да, трудное это дело.
4
Опасаясь, что в Прокоповой бригаде могут все понять по-своему, Михал назавтра, перед сменой, направился в формовочное отделение. Бозле машин никого не оказалось. Удивленный, он пошел по участку — с ребятами позарез нужно было поговорить.
Нашел их Михал в конторке начальника участка — в небольшой комнатушке на втором этаже, куда вела грязная железная лестница. Там было жарко, душно, гудел вентилятор, и на всем лежала пыль — сухая, но жирная. Трохим Дубовик, Кира, Лёдя и Прокоп получали мыло. Бригадир расписывался в ведомости и балагурил с сердитой, надутой дивчиной:
— Опять начатые куски? Проверь, Трохим!
— Что значит опять? — приняла за чистую монету его слова девушка.
— Значит, не в первый раз.
— Ну вас! Следующий!
— А следующий — снова я…