— Как у тебя с Юрием? — пошел напропалую Тимох.
— А тебе не все равно?
— Нет.
— Это ново. Зачем ты пришел? Сочувствовать или как?
Не было сомнения: беда, в которую попала Лёдя, связана с Юрием. Тимох рванулся к ней и, не сдерживая себя, возмущенно заговорил:
— Разве он для тебя? Он же ни дружить, ни жалеть… ничего но умеет. А если и дружит, то с оглядкой на себя. Если это ничего ему не стоит, если так удобней… Или под влиянием… Его ведь одинаково легко заставить и дружить и ненавидеть. Он все сделает, если ему приказать. Отречется от себя, изменит… И будет верить, что только так и должно быть…
— Я не хочу слушать наговоры! — зажала уши Лёдя.
— Как угодно. Но я повинен был тебе это сказать! Подумай как следует, приглядись… Ведь это правда!..
— Ты злой, жестокий человек! — Она сбросила с коленей подушечку и вскочила.— Чего тебе нужно от меня? Что я не властна любить, кого хочу? Уходи!
Отвернувшись, Лёдя сложенными, как для молитвм, руками закрыла рот и, пока Тимох не ушел, стояла к нему спиной.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
Бригада Прокопа Свирина отказалась от наладчиков и переналадку, мелкий ремонт делала сама. Потому и являлась загодя. Михалу в то утро тоже надо было застать сменщиков за работой (они немного отставала), я он пошел вместе с Лёдей.
В проходной они поздоровались с усатым дядей Василем — вахтером, и очутились иа заводском дворе. И здесь Лёде вспомнился ее первый заводской день — как вот так же шли на завод с отцом, как здоровались с вахтером, и она, Лёдя, чувствовала себя такой же несчастной.
Но сейчас было и что-то иное. Знакомые корпуса, плакаты с лозунгами и портретами передовиков, молодые посадки, электрокары, тупорылые тягачи стеля для Лёди уже как бы обычными, но, казалось, такими нужными, что трудно было и представить, как бы она жила без них. Да и отец… Он шагал рядом и, не стесняясь, обнимал ее за плечи.
Узнав тогда о ее несчастье, он, думалось ей, обязательно разразится скандалом и перестанет замечать ее, как это случилось, когда Лёдя было отказалась поступать на завод. А он, выслушав мать, только зажмурил на минуту глаза. Но зато, что он, видимо, пережил за эту минуту!.. Вернувшись же от Сосновских, обессиленный и добрый, такой добрый, каким бывает очень усталый человек, он сел на кушетку, и благодарная Лёдя, прижавшись к молчавшему отцу, была готова отдать ему душу…
— Выше голову, Ледок, подними,— видя, что она сутулится, посоветовал он.— Нехай будет как будет. Теперь важно другое — не делать новых ошибок.
— Я понимаю, тятя.
— Счастье, дочка, равно труду. Так, кажись, и в древности говорили…
Вопреки всему, она еще не верила, что станет матерью. Это было невероятно. Такой беде обязательно должны были помешать случай, чудо. Но все равно сочувствие отца всколыхнуло ее существо.
ebooksa