Дамы тайного цирка

– Хотя заколдовал их так, чтобы любой, кто взглянет на эти три картины, видел то, что я хочу ему показать, но это ещё не всё.

– Что ты сделал? – У меня раздулись ноздри, мой громкий голос эхом разнёсся по пещере. У Отца была привычка устраивать злые шутки. Я тут же вспомнила о сделке, которую заключил с ним Эмиль, чтобы получить заказ. А если платой была душа Эмиля?

– Этим летом здесь было скучно, так что я наложил одно маленькое заклятие. – Он пренебрежительно отмахнулся от меня. – Пустяк, на самом деле. Я просто позволил Эмилю выбрать три объекта для изображения. И каждый из них влюбился бы в него. Он нарисовал тебя, ты в него влюбилась… Эсме, Сильви…

– Это жестоко! – Я подавилась воздухом. – Как ты мог?

Моя рука снова легла на живот, где был мой ребёнок. Важны были даты. Неужели мои чувства к Эмилю были следствием чар? Было ли у нас с ним что-нибудь настоящее, кроме ребёнка, которого я носила под сердцем?

– Когда… когда ты это сделал? – Мне было очень плохо.

Отец пожал плечами.

– Когда нанял его, конечно.

Я снова опёрлась на спинку сиденья, вспоминая ту встречу на рынке на улице Муфтар, когда Эмиль купил мне яблоко. В этот момент я полюбила его – раньше, чем Отец дал ему заказ. Мои чувства к Эмилю – и его ко мне – были искренними.

9 августа 1925 года

Доро сообщил мне, что Эсме достала для Эмиля билет в цирк. К его удивлению, билеты разрешили Эмилю беспрецедентное третье посещение в качестве гостя. Я приготовилась к встрече с ним, но точно не ожидала пронзительного вопля из гримёрки Эсме. По настоянию Отца мадам Плутар рассказала сестре о моей беременности. Звук, доносящийся из комнаты, был похож на вой раненого животного.

15 августа 1925 года

На субботнем представлении Эмиль с очень несчастным видом сидел в первом ряду.

После шоу я нарочно избегала столкновения с ним, но, когда шла к себе переодеваться, услышала голос Эсме из гримёрки. Она резко крикнула:

– Убирайся!

Из её двери вышел понурый Эмиль.

– Что случилось?

– Она злится, – растерянно сказал он. – Упорно настаивает, что любит меня. Это какое-то помешательство. В конце концов я написал ей письмо, в котором объяснял, что не могу быть с ней, и просил прекратить меня преследовать. Она всё равно прислала мне билет, а потом отправила ваших двух клоунов, чтобы вызвать меня к себе. Я только что попросил её оставить меня в покое. Она в ярости, как ты слышишь. – Он указал в сторону её комнаты. – Она говорит, мы пожалеем о том, что сделали.

– Что мы сделали? – Я склонила голову и подтянула воротник к шее.

Его лицо тут же потеплело, и я поняла, что она сказала ему о нашем ребёнке. Я задохнулась. Он должен был услышать это от меня, и сестра, посчитав себя вправе рассказать Эмилю мою новость, меня предала. Её дверь была закрыта и, скорее всего, крепко заперта на замок. Я не знаю, что сделала бы с Эсме, будь там открыто.