– Господи, что это с вами?
– Да вот не сошлись во мнениях с нашим старым знакомцем Морисом Теткомом. Возможно, я выглядел бы лучше, не будь с ним трех его приятелей.
– Тяжких повреждений нет?
– Нет. Все прекрасно. Кости целы. Давайте войдем в дом.
Мы вошли, и Петтифер закрыл за нами дверь.
– Рад видеть вас, Джосс, честное слово. У нас тут такое делалось, ей-богу…
– Как Гренвил? В порядке?
– Да, все хорошо. Он еще не ложился. Сидит в гостиной, ждет возвращения Ребекки.
– А Элиот?
Петтифер перевел взгляд с Джосса на меня.
– Уехал.
Джосс сказал:
– Расскажите-ка лучше нам все поподробнее.
Мы переместились в кухню и расселись вокруг стола.
– Когда Ребекка уехала, Элиот пошел в мастерскую и вернулся оттуда с портретом Софии. Тем самым, который мы так искали, Джосс. Но так и не нашли.
– Не понимаю, – сказала я.
Джосс объяснил:
– Петтифер знал о том, что София – это моя бабушка, но он был единственный, кто это знал. Остальные ее не помнили. Все это было так давно. И Гренвил не хотел, чтобы об этом знали.
– Но почему же в доме всего одна картина, где видно лицо Софии? Наверняка Гренвил писал множество ее портретов. Что сталось с другими портретами?
Наступила пауза, во время которой Джосс с Петтифером переглянулись. Теперь пришла очередь Петтифера давать объяснения, что он и сделал с большим тактом.