– Не смейся.
– Прости. Так в чем дело?
Я проглотила странный комок в горле.
– Это касается Софии.
– И при чем же тут она?
– Гренвил дал мне ключ от мастерской, чтобы я могла пойти туда и выбрать себе картину, чтобы взять ее в Лондон, и я обнаружила там портрет Софии. Настоящий портрет анфас. А Элиот пришел туда за мной и тоже увидел портрет.
Последовало долгое молчание. Я покосилась на Джосса, но профиль его был как каменный, а внимание целиком и полностью поглощено дорогой.
– Ясно, – сказал он наконец.
– Она вылитая ты, вернее, ты вылитый она.
– Ничего удивительного. Она моя бабка.
– Да, я и подумала, что, видимо, это так.
– Стало быть, портрет находился в мастерской?
– Так… так вот почему ты очутился в Порткеррисе, да?
– Да. Такова была договоренность между моим отцом и Гренвилом. Гренвил снабдил меня половиной денег на магазин.
– Твой отец…
– Ты его знаешь. Тристрам Нолан Гарднер. Владелец антикварной лавки на Нью-Кингс-роуд. Ты купила у него пару кресел с овальными спинками. Помнишь?
– И он понял из моего чека, что я Ребекка Бейлис.
– Верно. И хитроумно выведал у тебя, что ты внучка Гренвила Бейлиса. Вот так. И узнал, что в понедельник ты собираешься на поезде в Корнуолл. Понятно?
– И он позвонил тебе и велел встретить поезд?
– Верно.