– Не терпите, мне-то что, – пожал плечами Ермолкин.
Дудынину снова пришлось проявить немало силы воли, чтобы заставить себя успокоиться.
– Я отвечу вам, – нарочито мягко обратился он к Скворцову. – Мне кажется, что Симагин действительно был на реке, по крайней мере тогда, когда видел Люгерова.
– Верно, Люгеров ведь признался, что обходил бурелом около трех, как и указал Симагин, – заметил Скворцов.
– Еще бы он не признался, ведь этим он обеспечил себе алиби, – усмехнулся полковник.
– Единственная дельная мысль, которую я услышал от вас на протяжении всего заседания, – прокомментировал прокурор, выпуская табачный дым.
Полковник пропустил очередную колкость мимо ушей и на сей раз.
Хотя все уже давно привыкли к грубостям прокурора, слушать их все равно было неприятно. Дудынину прокурор хамил редко, обычно довольствуясь подчиненными. На этот раз Ермолкин, видимо, позволил себе роскошь. При этом он выглядел как человек, полакомившийся деликатесом после месяца однообразной диеты. Лицо Ермолкина прояснилось и даже уже не выглядело раздражённым. Хамство, по-видимому, доставляло ему немалое удовольствие. Немного помолчав, Дудынин взглянул на часы. Было без четверти восемь вечера.
– Ну что ж, коллеги, пора расходиться, – сказал он. – Все-таки очень сложное дело.
– Да, – охотно согласился Попов. – На редкость хитроумное убийство, мастерски выполненное и с каким риском.
– Да, жаль вас, – посочувствовал Дудынин, – ведь у вас, кажется, через несколько дней начинается отпуск, и…
– Нечего жалеть моих подчиненных, и ни в какой отпуск он не пойдет, пока не закончит дело, – оборвал полковника прокурор.
– Но ведь следствие может затянуться на несколько месяцев! – воскликнул Дудынин.
– Зато у Кирилла Александровича будет стимул в виде отпуска, чтобы быстрее раскрыть убийство, – нехорошо улыбнулся Ермолкин. – А что скажете вы, лейтенант, по поводу этого дела? Какое у вас впечатление? – неожиданно обратился прокурор к Скворцову.
Памятуя прошлые свои выступления, тот опасливо молчал.
– Говорите, не бойтесь, – подбодрил его Дудынин.
– Попробуйте реабилитироваться, лейтенант, – серьезным тоном произнес Ермолкин.
– Ну, я думаю, – несмело начал Скворцов. – Мне кажется, что у нас создалась неверная картина всего происшедшего, точнее, кто-то создал ее для нас. – Внезапно голос его окреп. – У меня ощущение, что я нахожусь в театре и мне видна лишь небольшая часть сцены, а все остальное за кулисами. И еще я думаю, что эту пьесу поставил отличный режиссер.
– А что, по-вашему, в картине неверно? – с внезапно проснувшимся интересом спросил прокурор, чьи безжизненные серые глаза вдруг загорелись неподдельным любопытством и вниманием.
– Не знаю, – ответил лейтенант. – Но мне кажется, что раз это убийство кажется таким сложным, на самом деле оно гораздо проще.