Корона Мышки-норушки

– Двадцать первого марта Сигизмунду зачитали приговор, – начал объяснять Боря, – тридцатого апреля ювелира отправили к месту отбывания наказания. Фестина почти сразу после этого уволилась. Ей тогда было пятьдесят лет, сейчас, соответственно, за семьдесят. Елизавета актриса, окончила профильный вуз, но карьера у нее не задалась. На время ее молодости выпала перестройка, перестрелка, театры закрывались, кино не снимали. В портфолио Елизаветы несколько работ в только тогда зарождавшихся российских телесериалах, и отнюдь не в главных ролях. Во время последней съемки она должна была подвести к карете основную героиню, помочь ей войти в экипаж и сказать: «Не плачьте, барыня. Вы непременно вернетесь домой!» Затем помахать вслед уехавшей хозяйке. Но кучер поторопился, повозка раньше положенного двинулась с места, Елизавета не успела сделать шаг в сторону, колесо проехало по ее ступне. Ногу она вылечила, но хромота осталась. Травма поставила крест на артистической карьере. Елизавете оформили пенсию, она пристроилась лифтершей в кооператив, где жили артисты.

– Наверное, не очень приятно видеть тех, кто успешен на подмостках, – покачал я головой.

Глава тридцать вторая

– Вы правы, – согласился Боря, – но Фестина держалась за место, никуда не уходила. Возможно, ее работа устраивала. Оклад плюс чаевые, и она вроде как в актерской среде. После того как Сигизмунд поселился в бараке, главная свидетельница обвинения уволилась, через полгода купила домик в деревне Маковка и до сих пор там живет. Возникает вопрос: откуда деньги?

Я не удивился.

– Обменяла свою квартиру на избушку.

– Ранее Елизавета имела в своем распоряжении десятиметровую комнату в коммуналке, – уточнил Боря, – а избушка… Двухэтажный дом, четыреста квадратов на участке в тридцать соток.

– Ого! – воскликнул я.

– Содержать дом недешево, – продолжал Боря, – коммунальные расходы большие. Кроме уютного жилья, у Фестиной есть автомобиль новый. Старый она отдала в трейд-ин, добавила семьсот тысяч и села за руль шикарной иномарки. Возраст не мешает ей самой рулить. Из доходов у дамы небольшая пенсия. Понятно, что она бегает с ведром к какому-то денежному колодцу. Но где он расположен? Учитывая, что собственный коттедж у нее появился почти сразу после отправки Сигизмунда на зону, можно предположить, что свидетельнице заплатили за оговор ювелира. Кто, по какой причине решил загнать одного из братьев Малежкиных в живописные места Сибири? Елизавета, наверное, знает ответ на этот вопрос. Но вспомним, что женщина не живет на пенсию, и станет ясно: нам она правды не сообщит, хотя можно попытаться договориться с ней о встрече.

– Лучше сначала поговорить с Сигизмундом, – решил я. – Где находится Рулино?

– От МКАД, если без пробок, за двадцать минут доберетесь, – пообещал батлер, – разъезд еще не начался. Сейчас сброшу координаты в навигатор.

Спустя некоторое время я выехал на широкую улицу, на удивление быстро добрался до кольцевой дороги и помчался по шоссе. На пути прилетела СМСка от человека, которого я принял за Аргуса: «Простите, встреча отменилась не по моей вине. Завтра в полдень созвонимся? Ок?» Я согласился с переносом беседы, свернул на платную магистраль и быстро очутился в Рулине. Долго искать дом престарелых не пришлось. У поворота на село находился указатель: «Интернат – два километра». Стрелка показывала направо. Я приготовился вести беседу с охранником у ворот. Но старый желтый дом неожиданно возник перед капотом, ни забора, ни секьюрити не было. Чуть правее прямо на траве стояла древняя иномарка. Около нее было несколько велосипедов и мопед. Я понял, что это парковочная площадка, устроил джип, дошел до входной двери, поискал звонок, не нашел его и дернул за ручку. Створка распахнулась, я очутился на первом этаже и начал осматриваться.

Из просторного холла вправо и влево отходили коридоры. Прямо шла широкая лестница. На ступеньках виднелись крепления, на них некогда лежала дорожка. Сейчас она отсутствовала, не было и стойки ресепшен, дежурной, пахло здесь чем-то гадким, как в школьной столовой моего детства. В здании стояла тишина, кричать: «Ау, есть тут кто живой?» – глупо. Я решил пойти по правой галерее, возможно, там найдется дверь с надписью «Директор». Если таковой не обнаружится, изучу левый коридор.

Сделав пару шагов, я оказался в тупике, коридорчик короткий, он упирается в дубовую дверь с табличкой «Библиотека». Я постучал, потом приоткрыл створку и спросил:

– Можно?

– Нужно, – ответил громкий бас. – Ваня, ты?

– Да, – с удивлением ответил я, вдвинулся в помещение, увидел ряды стеллажей с книгами и письменный стол. За ним сидел худой мужчина пенсионного возраста, перед ним стояла коробка. Незнакомец отложил иголку с ниткой, которую держал в руке, и воскликнул:

– Вы не наш садовник Ваня.

– Ваня, – улыбнулся я, – но не ваш, у меня нет опыта работы в саду.

– Степан, – назвался мужчина, – отчество не люблю. И зачем сюда просто Иван прибыл?