Я брезгливо пожал плечами.
– Должно быть, это какой-нибудь шарлатан! – воскликнул я.
– Нет, – ответила она, – это придворный хирург. Уверяю вас, что это человек очень умный. К тому же он еще и пишет. Это опытный врач.
– Стиль его, должно быть, похож на его лицо, – сказал я с улыбкой. – Ну, а другой?
– Какой другой?
– А вот этот низенький, краснощекий, щеголевато одетый господин, у которого такой вид, как будто он съел лимон?
– Но это человек из довольно хорошей семьи, – ответила она. – Он родом из… из какой бишь провинции… Ах, да, он из Артуа, ему поручено довести до конца одно дело, касающееся кардинала, и его преосвященство сам представил его господину Сен-Жаму. Оба они предложили Сен-Жаму рассудить их. Между прочим, провинциал этот оказался не очень-то проницателен. Но хороши же и те, кто поручил ему вести это дело! Он кроток, как ягненок, и робок, как девушка. Его преосвященство очень милостив к нему.
– Из-за чего же идет спор?
– Из-за трехсот тысяч ливров, – ответила хозяйка дома.
– Так, выходит, это адвокат! – воскликнул я, едва не подпрыгнув от удивления.
– Да, – сказала она.
Несколько смущенная своим унизительным признанием, г-жа Бодар вернулась к карточному столу, где шла игра в фараон.
Все уже нашли себе партнеров. Делать мне было нечего; я только что проиграл две тысячи экю господину де Лавалю, с которым я встретился у одной содержанки. Я подошел к камину и бросился на стоявшую возле него кушетку. Изумлению моему не было границ, когда я увидел, что напротив меня, по другую сторону камина, сидел генеральный контролер. Казалось, господин де Калонн дремлет, а впрочем, может быть, он предавался раздумью, которое нередко одолевает государственных деятелей. Когда я жестом указал на него Бомарше, который в эту минуту подошел ко мне, творец «Женитьбы Фигаро», не говоря ни слова, разъяснил мне эту загадку. Он показал сначала на мою собственную голову, а потом на голову Бодара довольно язвительным жестом, раздвинув два пальца и сжав в кулак остальные. Первым моим побуждением было подойти к Калонну и как-нибудь подшутить над ним. Но я не сдвинулся с места, во-первых, потому, что все еще обдумывал, как мне лучше разыграть этого фаворита, а во-вторых, потому, что Бомарше удержал меня, взяв за руку.
– Что это значит? – спросил я его.
Он подмигнул мне, указывая на контролера.
– Не будите его, – сказал он шепотом, – это большое счастье, когда он спит.
– Но ведь и во сне он, должно быть, тоже занимается своими финансами, – сказал я.
– Разумеется, – ответил нам государственный муж, который угадал наши слова по одному движению губ. – Дал бы бог нам поспать подольше, тогда у нас не было бы того пробуждения, которое вам теперь доведется увидеть.
– Сударь, – сказал Бомарше, – я должен поблагодарить вас.
– За что это?