Огненный трон

– Эй, я тебя вообще сегодня в первый раз увидела! – слабо простонала я.

– Глупости. Ты сама попросила меня о помощи.

– Но я не вызывала пляжных спасателей!

Бес ловко спрыгнул с крыши лимузина и приземлился прямо перед моим кругом, оказавшись между мной и Баби. Честно сказать, сзади карлик выглядел еще кошмарнее. Спина у него оказалась волосатая, как звериная шкура. А поперек, так сказать, плавок красовалась надпись: «Гордость карлика».

Бес и Баби принялись кружить друг вокруг друга, как боксеры на ринге. Павиан замахнулся громадной лапой, но карлик оказался проворнее: взбежав прямо по шерстистой груди Баби, он с силой ударил его макушкой прямо в нос. Павиан пошатнулся и попятился, но карлик продолжал лупить его, используя собственную голову в качестве смертоносного орудия.

– Эй, поосторожнее! – крикнула я. – Это же мой дедушка!

Бес уже отогнал Баби к самым перилам. Павиан растерянно заморгал, пытаясь собраться с силами, но тут Бес набрал в грудь побольше воздуха и дыхнул на него. Против такого натиска карри павиан уже не выстоял. Его лапы подогнулись, все тело замерцало, и пышная серебристая шкура стала как будто сползать с него, отпадая клочьями. Павиан скорчился на мостовой, прикрывая голову лапами, и вскоре на его месте оказался плотный седовласый пенсионер в изодранной кофте.

– Дедушка!

Не выдержав, я выскочила из защитного круга и бросилась к старику.

– С ним все будет в порядке, – объявил Бес, после чего повернулся к стервятнице. – Теперь твоя очередь, Нехбет. Уходи.

– Это тело – моя законная добыча! – заголосила та. – И мне в нем очень нравится!

– Учти, ты сама напросилась.

Бес деловито потер руки, потом глубоко вдохнул и сделал нечто такое, что я была бы счастлива стереть из памяти… но, боюсь, это останется со мной навсегда.

Я могла бы сказать, что он просто скорчил рожу и крикнул «БУ!», и это была бы чистая правда… но тогда вряд ли вы составите представление о том, насколько УЖАСНО это выглядело.

Голова карлика раздулась, как воздушный шарик, нижняя челюсть поползла вниз, пока его рот не сделался раза в четыре больше обычного раззявленного рта, глаза выпучились, став размером с грейпфруты, а волосы встопорщились, точь-в-точь как бывает у Баст, когда она пугается или сильно злится. Потом он затряс щеками, высунул извивающийся зеленый язык и рявкнул такое оглушительное «БУУУ!», что оно прокатилось над Темзой, как грохот пушечного выстрела. Столь мощный натиск воплощенного безобразия разом сдул с Нехбет все перья и даже краску с ее лица. Кажется, он подхватил саму сущность богини и унес прочь, как подхваченный вихрем клочок бумаги. Вместо нее на фонарном столбе осталась сидеть совершенно потрясенная пожилая женщина в цветастом халате.

– О боже… – простонала бабушка и лишилась чувств.

Бес подскочил и успел подхватить ее прежде, чем она свалилась в реку. Лицо карлика снова стало нормальным – ну, то есть вернулось к уже привычному уровню уродливости. Он бережно уложил бабушку на мостовую рядом с дедом.

– Спасибо тебе, – с чувством сказала я Бесу. – А теперь не мог бы ты одеться? Пожалуйста!

Он ответил мне зубастой ухмылкой, которая нанесла очередной удар по моему и без того истерзанному чувству прекрасного.

– А ты ничего, Сейди Кейн, – объявил он. – Теперь ясно, почему ты так нравишься Баст.