Тора, как вам известно, похожа на море, волны захлестывают!
Они проглотить меня хотят. Но я умею плавать. Вот я опускаюсь, но затем всплываю наверх, и опять я на поверхности. Порою утихает море. Становится красиво, чисто и ясно, как небо. И душа моя купается в освежающей, оживляющей воде; скользить, как по зеркалу, с радостью, с удовольствием. И вода омывает ее, очищает ее от всех пятен мира сего.
Чистой, святой делается душа.
Но вдруг чувствую, что обожгло мне палец… и я остаюсь в темноте…
Оказывается, свечка кончилась у меня между пальцев.
А одному в темноте, мне страшно!
Большой страх напал на меня.
Когда светло, будь то днем или ночью, я не боюсь.
Тогда мне хорошо! Я вижу мир вокруг себя, я чувствую хозяина над миром. Я вижу мир, и мир видит меня; и я знаю, что я частица мира, что его хозяин — и мой хозяин, что без Его воли ни один волос не упадет с головы моей. Он не допустит, и мир сам тоже не допустит…
В самом деле — за что? почему?
Но в темноте, когда я один впотьмах, когда я не вижу мира, тогда я совершенно теряюсь. Дурные мысли осаждают меня! Тогда кажется мне — пусть Бог не покарает за это — что у меня нет ничего общего с миром, что меня вырвали из него и увели куда-то…
Я уже не принадлежу миру; ни я, ни моя жена, ни мои дети… Никакого касательства с ним не имеем! Вот схватят меня, или кого-нибудь из них, схватят тихонько, и никто не увидит, никто не узнает, никто не почувствует.
И как только кончилась свеча, у меня испарилась избыточная душа, жаждущая знаний, и я остался со своей дрожащей, испуганной, обычной душой меламеда-нищего…
Я снова — ничтожество, червь, затерявшаяся вещь…
И уста мои лепечут: «Господи помилуй, Господи помилуй»…
А сердце бьется и стучит: Лия родит, наверно родит… И еще двойни родятся. Мать ее славилась своими двойнями!
Мало с тебя собственной жены и детей, вот тебе еще Лия с ребенком, с двумя-тремя детьми. Зайнвель-Иехиэль уже покоится в земле… Он сидит себе там в раю и, изучает Тору; а ты работай… корми…
И уста лепечут: «Господи помилуй, Господи помилуй!»
И дурные мысли подсказывают: если бы Бог захотел сжалиться, то другого средства у него нет, как послать ангела смерти… Ко мне… или к родильнице…
Более милосердый, Боже милосердый!
ebooksa