Так устроен слабый человек, что из всего разговора в мозгу добро или зло отпечатывается последняя фраза собеседника с навеянными разговором ассоциациями. Вот и у Брагина отложилась последняя фраза председателя – «Ну, вперед, раз у всех почва из-под ног ушла, только не у тебя, нынешнего, а не вчерашнего». Конечно, тонкий намек на то, что и у тебя, профессор Брагин, почва ушла из-под ног ушла, возможно… Да, правильно, почва уходила, почти ушла из-под ног Брагина, вчерашнего, надорвавшегося на урегулировании обрушившегося на него семейных бед и несчастий… Только удалось ему худо-бедно выстоять, переломить ситуацию через колено, пришло после потрясений и страшных потерь – одна потеря жены Наташи чего стоит, и его время сейчас – это пора любви и удивительных открытий… Когда и почва под ногами не уходит, когда, честно говоря и не очень-то нужна ему почва, потому что он летает на крыльях любви и вдохновенья… Когда, как не в эту пору совершать самые удивительные открытия в науке, поражать коллег своими трудами, немыслимыми без любви и редкого фантастического фанатизма, прорыве к тайным любовным и научным совсем не прописным истинам…
Прежде, чем идти в концертный зал, Брагин заскочил в свой номер – взять все необходимые вещи для выступления и демонстрации программно-алгоритмических комплексов. Он еще толком не знал, как, в какой последовательности докладывать, ведь ему удвоили время доклада, тем более, потом сразу же надо демонстрировать свои программы и демо-версии…
Заветная флэшка была в нагрудном кармане джинсовой рубашки и грела сердце. Оттого, что она согревала его сердце и душу несказанно, напоминая о том, что ее содержимое связано только с ней и только с ней, Лерой, он, не задумываясь, почти машинально шагнул к номеру Леры. Тронув дверь, он услышал сдавленный отчаянный голос Леры: «Перестаньте! Уходите, никуда я не поеду! Что вам нужно от меня, наконец? Почему вы оба свалились на мою голову и объединились в зловещей, непонятной мне цели? Почему я должна срочно уезжать?»
У Брагина от волнения и ужаса потемнело в глазах. Мелькнула мысль в воспаленном, встревоженном мозгу: «Только бы дверь оказалась открытой, только бы… Как я буду нелеп и бездарен, стуча кулаками в дверь… Только бы не…»
Он с силой надавил на дверь. Она на его счастье либо случайно оказалась открытой, либо он яростной энергией мысли взломал все запоры. Он смерчем или все сжигающей на своем пути шаровой молнией оказался в комнате Леры. Он увидел ее сразу, сидящей в кресле и закрывающей голову безвольными руками. Такой отчаявшейся и жалкой Брагин не видел Леру никогда. По правую и левую руку от кресла в напряженных позах стояли два одинаковой комплекции и роста молодых человека. Брагин моментально узнал одного из них. Это был тот, кто бежал по платформе за поездом и бил кулаками по оконному стеклу напротив их с Лерой купе. Лицо второго молодого человека было Брагину неизвестно. Только в его облике, в повадках, размытых чертах субъекта было что-то знакомое. Брагину как крупному специалисту в такой научной дисциплине, как нечеткая логика, в своем мозгу пришлось совершить несколько нетривиальных поисковых итераций, чтобы найти путь к ускользающей истине факта. А истина и факт были таковы, что второго молодого человека у кресла Леры Брагин все же идентифицировал. Это был тот самый парень в спортивном костюме из поезда «Москва-Симферополь». Из вагона-ресторана, как раз с того столика, за которым пировали Гиви, Ваха вместе со злополучным проводником с седыми запоминающимися бакенбардами. Это был он, таинственный зловещий незнакомец, сорвавшийся из-за столика сразу после того, как в вагон-ресторан вошел Брагин без очков, обуреваемый безумной идеей разжиться несколькими бутылками красной марочной «Алушты» – причем не когда-нибудь, а далеко за полночь!
Брагину надо было мгновенно – в миг, в лет, под кураж! – придумать нечто такое, чтобы сломать все, что произошло здесь до его появления, вырубить словом и делом двух продувных стервецов, появившихся неведомо зачем в номере его любимой.
– Что это такое, черт возьми? Через двадцать минут презентация – а у тебя ничего не готово, Лера! Или ты забыла, что ты мне ассистируешь на моей презентации? Бегом в концертный зал – одна нога здесь, другая там!
Он рявкнул со всем пылом и недовольством зарвавшегося премьера, первого любовника, рвущегося на сцену, где его ждет падкая до сенсаций публика, когда перед этим порывом и скорым чудом в свете юпитеров какая-то мелюзга из театральной обслуги вдруг своими ни с кем не санкционированными, противозаконными действиями задерживают начало спектакля, ставят на грань срыва все то, что нельзя сорвать никоим образом.
Готовые к любому сценарию, готовые забить «вусмерть» любого, кто встанет на их пути, не столько удивленные появлением в этой комнате взбешенного профессора, сколько его словам про «ассистентку Леру», молодые люди переглянулись друг с другом – что это за хрень такая, мы об этом ничего не слышали…
Второй молодой человек, тот самый из вагона-ресторана, постарался взять себя в руки, что далось ему с превеликим трудом, недовольно шмыгнул носом, что-то перелопачивая в своем мозгу. Внимательно поглядел на Леру, словно удостоверяясь, так ли это. Наконец, он вялым бесцветным голосом, выражая полное неуважение и даже пренебрежение к Брагину, изрек:
– Насколько мне известно, вам на демонстрации программно-алгоритмических комплексов должен ассистировать доктор Борис Фрейгин… Он даже соответствующую аппаратуру привез… Так что не кипятитесь…
Такое, конечно, бывает только под кураж, когда ты в веселой игре, где ты солируешь и ты хозяин правил этой игры – жизнь-то что, как не игра! – спокойно и весело продолжаешь игру, не давая никаких шансов соперникам на победу в «своей игре». Брагин так же гневно, с явным нескрываемым раздражением бросил:
– Место Петровича на сцене или зале определяет не он сам, а я… Петрович мне понадобится только тогда, когда я буду нуждаться в его помощи, а не наоборот…
– Какой Петрович? О ком вы?.. – черноволосый молодой человек из вагона-ресторана непонимающе покрутил головой. – О чем здесь речь?..
– Не о чем, а о ком, – с нескрываемой яростью бросил Брагин. – Речь идет о Борисе Пинхасовиче или Петровиче Фрейгине… Он мне понадобится во время презентации только тогда, когда он мне, действительно будет нужен… А вся процедура демонстрации моих программно-алгоритмических комплексов согласована в деталях, буквально до мелочей, с ней… – Он указал взглядом на Леру, которая своими заплаканными глазами встретила взгляд Брагина спокойно и даже умиротворенно. – Она будет мне ассистировать… Так что потрудитесь, молодые люди, уважать правила игры… Если что будет не так во время презентации, Гиви с Вахой будут расстроены не меньше моего…
– Гиви с Вахой мне об этом не говорили…
При этих вымученных словах черноволосого приятеля первый молодой человек, тот, что бил кулаками по стеклу, непонимающе туманным взором поглядел на второго молодого человека из вагона-ресторана. Что-то у них явно срывалось и откладывалось в долгий ящик. Им требовалось время, чтобы принять то или иное решение. Но этого времени Брагин им решительно не даст. Он протянул Лере руку и коротко, но твердо сказал всего одно слово:
– Пошли.
Лера инстинктивно протянула Брагину руку, встала и вышла из комнаты вместе с Брагиным, оставив тех двоих в полном недоумении и стопоре. Брагин даже не обернулся: что с ними, останутся вдвоем в комнате Леры или выйдут вслед за ними? Не до них пока…
Брагин отпустил ее руку только на тенистой аллее парка: