А потом Брагин узнал, что пришел Иван, обкуренный, исколотый, как дурачок, как юродивый, отсыпался чуть ли не неделю. Узнал про мать, сестру, разрыдался, как непутевый дурачок-мальчишка, и выдавил из себя: «Вот и меня надо лечить вместе с ними, батя… Пропаду, коли не вылечишь…»
Слава богу, дочка быстро пошла тогда на поправку, даже от заикания вылечили хорошие доктора. Жену друг Брагина все же был вынужден положить в специальную лечебницу для душевнобольных. Сына тоже определил к хорошим спецам, чтобы поставить его на ноги. А потом с пятикурсника Ивана глаз не спускал, чуть ли не во все командировки, на все научные конференции брал; даже взял с собой на «морской» семинар, лишь бы отвадить от дурного влияния, приобщить к живому творческому делу, морским воздухом и купаниями переломить паршивую ситуацию.
Тогда в сентябрьском Дивноморске, встретив впервые Леру, Брагин испытал странное двоякое чувство. С одной стороны, когда у него дома немного «успокоилось», с изменницей-женой, своими сыном, дочкой, когда у ключевого партнера по наукоемкому бизнесу как-то «устаканилось». Хотя разве можно назвать покоем на душе, когда жена несколько месяцев безвылазно находится в специальной лечебнице, сын на привязи, чтобы не сорвался в бездну наркоты… Но Брагин все же ожил. Это оживление, выход из многомесячного стопора, когда все на свете приходилось делать, сжав зубы, терпеть до последней возможности терпения, при встрече с Лерой было даже не чувство удивления, восторга, прорвавшейся невесть откуда влюбленности, но это было чувство приобщения к чуду, блаженству любви. Наверное, это была тайна первого слоя предчувствия – любовь спасет и все на свете излечит.
Меньше всего запал Брагин на титул «первой мисс», поскольку вообще в жизни не западал на титулы, не покупался на научные регалии. Со здоровым цинизмом отвергал фишки показного, бездарное желание выпятиться, выделиться без всяких на то оснований, без всяких заслуг и достижений души и сердца. Но Лера его пленила и обворожила чуть ли не с первых мгновений удивительного по всем меркам знакомства, ибо в ней было что-то родственное ему по мятежному духу цельности, простоты, естественности. Потому и случился тот их роман, потому он и потянулся к ней, зная нутром, что нельзя же ему сейчас наслаждаться чудом новой любви, когда старая любовь попирается хотя бы тем, что жена в психушке, а он радуется неизвестно чему.
Все странно совпало тогда в жизни Брагина: и горе и радость одновременно. Лера могла бы тогда стать жизнью и судьбой Брагина, если бы не мысли о помешанной жене и сыне друга, способном снова сорваться, о своих собственных семейных проблемах. Разве мог Брагин после всего случившегося с Виктором, с его семьей бросить своих обожаемых, в правильное воспитание которых он вложил всю душу?.. «Ведь своих не бросают», тем более сразу после смерти своей собственной спятившей жены, которую кто-то тоже вовремя подтолкнули на стезю подлой измены и мстительного предательства их прошлой любви, сделав из Брагина кэкалда-сuckold. Разве можно было тогда сыну и дочери объяснить тогда, что его рогоносца, радостно спилившего свои собственные рога, настигла новая любовь, что улыбка юной возлюбленной возносит его на небеса волшебства, что ее объятья зажигают его кровь и заставляют биться сильнее его сердце, пробуждают невероятные нерастраченные любовные силы потрясающей чистоты и свежести?
Потом через какое-то время после гибели своей жены, складывая в единый ментальный файл все пазлы событий, фактов и мистических трагических совпадений, Брагин часто ловил себя на том, что, возможно, без происков таинственной инфернальной мафии, накрывшей своим чёрным крылом и его несчастное семейство, вряд ли обошлось. Ведь жена погибла в день возвращения Брагина их командировки в Новосибирск. Погибла странным образом из-за сердечной недостаточности, принимая ванну, вскрытие в клинике обнаружило у неё обширный инфаркт. Не особенно-то любила его жена принимать ванны на ночь глядя. Брагину, прилетевшему в Москву ранним утром, дочка Наденька шепнула на ухо тайну гибели матери: перед тем как захлебнуться в ванной от сердечной недостаточности успела позвать дочь, но не настолько громко, чтобы она успела быстро со сна прибежать в ванну из своей дальней комнаты. Сына дома не было, все ужасы от вида бездыханного тела утопленницы с инфарктом миокарда при бьющей из крана горячей струе пришлось лицезреть потрясенной и надолго выбитой из колеи дочери. Наденька вызвала скорую помощь и милицию одновременно. Перед приёмом гибельной горячей ванны жена с кем-то бурно выясняла отношения. Об этом тоже шепнула Брагину дочка, не называя имя любовника матери… Брагин никогда не интересовался дальнейшей судьбой этого человека, ставшего косвенной причиной гибели жены и страданий Брагина… Потом случайно от кого-то Брагин узнал, что тому устроили какие-то темные силы автокатастрофу, в которой он разбился в лепешку с другой женщиной, то ли с новой любовницей, то ли со своей супругой – детали Брагина не интересовали здесь, только суть была ему важна… Но это всё в прошлом, трагедии, измены и смерти жён-предателей, и их любовников, нет давно у Брагина ветвистых оленьих рогов кэкалда, а в настоящем они с Лерой вместе заплывают в глубь тёплого чистого и солёного моря и ничего не боятся… Потому что вместе и рядом, голова в голову, взмах со взмахом двух сильных тренированных пловцов по жизни, душа в душу… Потому что на их стороне светлая сила спасительной любви, которая сильней всего на свете, ибо любовь побеждает все…
Глава 34
А Брагин в утреннем заплыве с Лерой вглубь моря уже думал о странных перипетиях эмиграции, о судьбе детей и своих четырёх защитившихся его аспирантов, уже ставших эмигрантами. Ведь он благодаря своему изобретательскому настрою сделал из просто способной студентки и потом аспирантки талантливого исследователя с раскрывающимися, бывшими в спячке признаками гениальности. А ведь так Брагин поступал со всеми своими учениками, подводя неожиданными, фантасмагорическими подсказками и советами к раскрытию дремлющего в каждом юном исследователе творческого потенциала, ориентированного на научный, технологический прорыв в математике, физике, в алгоритмах и интеллектуальных программах.
Вот так же, как и с Лерой он заплывал в море со своими детьми, юными студентами, сыном отличником экономического факультета МГУ и дочкой, отличницей-биологиней МГУ. Заплывал уже после смерти их матери, своей талантливой жены, ревновавшей его к «каждому столбу женского пола», при «полном невнимании мужа к собственной жене». Действительно, когда Брагин загорался новой прорывной идеей – а его вторая диссертация и была той идеей фикс прорыва мысли в бездну – то он бросал по боку всё, что интуитивно считал лишним. «Лишнее всегда порочно» – вот была его максима, равная по силе первой максиме «Порядок и здоровый фанатизм дара личности бьют класс гения». Вот в таком состоянии его, делающего и сделавшего первым в мире диссертацию подобного уровня и класса, абсолютно первую и непререкаемому, его и кинула жена с ее предательством. Он даже диссертационные плакаты рисовал не дома, их домой не приносил, репетировал доклад с этими плакатами у родителей. А потом в один прекрасный день супруга вытаскивает из почтового ящика открытку из ВАКа: ваша вторая диссертация утверждена на заседании президиума ВАК такого-то числа. Падает жена ему в ноги: прости, грех попутал, с Дьяволом козлоногим спуталась. А он спокойно в ответ выкладывает все доказательства ее измены, неопровержимыми и недвусмысленными – её секс-дневники. Ведь исследовательский мозг требовал разобраться в факте и мотивах супружеской измены: такая же сложная для развитого интеллекта задача. Снова идея фикс и эта идея была губительной… Он только попросил ее: «Только без самоубийства. Знай, детей не брошу, выведу их в люди». Она обещание не кончать жизнь самоубийством, чтобы не травмировать детей, выполнила всё-таки. Умерла быстро и без видимых причин и последствий – так казалось Брагину. Потом уже всплыла версия самоубийства жены после таинственной гибели в автокатастрофе ее любовника. Мафия бессмертна? Любовник жены – член мафии, обложившей в своих корыстных интересах его друзей с семьями, его самого? Плевать на эту чёртовы мафии, бандитские и научные… Он слишком дорого заплатил за свою независимость, чтобы бурно изобретать новые продукты в наноэлектронике и творить прорывные алгоритмы и программы…
Плевать, в конце концов, что его не избирают в Академию после смерти жены, но идеи новые бурлят в его Брагинской голове и во всём мощном организме, который спортивные и душевные травмы не убивают, а по-своему бодрят, как шрамы на груди, ногах, руках и на лице рыцаря, непобедимого на интеллектуальном фронте. После смерти жены Брагин берёт своих детей и летит втроём на знаменитый средиземноморский курорт и сразу же на пляж по прилёту. Дочку-биологиню, нежную музыкальную недотрогу предупреждает: мы сейчас с твоим братом заплывём далеко, ты не беспокойся, мы даже спасателям признались, что мы профессионалы-спортсмены, нам можно заплывать. И вот также, как с Лерой, заплывает Брагин с сыном экономистом-международником МГУ, отличником и каэмэсом по многим видам спорта в открытое море. И излагает в заплыве крутую могучую идею: лично у меня, а не институтов и организаций есть бесподобный программный комплекс, способный промоделировать и рассчитать всё, что угодно в интегральной наноэлектронике и вычислительной информационной технике, от базовых технологий изготовления приборов и микросхем до микропроцессоров и высокопроизводительных многопроцессорных ЭВМ. Мне нужен под рукой экономист для обоснования построения минифаба на земле, производящего за короткое время от десяти часов до суток системы на кристалле, но со стоимостью минифаба не в миллиарды долларов, а в десятки миллионов. И параллельно с минифабами, смежный заводик в космосе на безлюдной станции, где технологический процесс встроен в полностью автоматизированное производство с индивидуальной обработкой пластин. Опыт мировых индустрий и экономических перспектив минифабов и спейсфабов для производства конкурентоспособных наукоёмких продуктов (КНП) будет темой твоей дипломной, кандидатской и докторской работы – идёт? «Конечно, идёт!» – «Мои программы, изобретения, ноу-хау мои, а экономический расчёт, ТЭО для минифабов и спейсфабов наши совместные». – «Отлично, папа». – «Деньги на ТЭО я уже нашел от суровой первостепенной организации, от которой зависит обороноспособность Отечества. Более того, они за 30 миллионов долларов сделают первый в стране минифаб. Но под мои изобретения технологий, элементов и систем на кристалле, КНП требуется уже на полпорядка, а то и на порядок больше, а на спейсфаб уже за миллиард баксов. Будем собирать бабки с миру по нитке, сынок?» – «Будем, папа».
И плывут назад берегу. Там нежная дочка-биологиня нам рукой машет. Изнервничалась, ожидая. До неё ещё дойдёт время, отец ведь и дочке подарил тему численного моделирования крови и биочипов на микро-уровне, научил быть с компьютером «на ты». «И для неё тоже работенка найдется и тема для исследований био-полупроводниковых структур на мини– и спейсфабах. И развитие темы электрических потоков человеческой крови, которой я ей ещё в школе, в ранней девичьей юности подкинул». Сын: «Понятное дело, она давно биоэлектроникой с твоей подачи интересуется». – «Вот и славно, с семейном подрядом в техноэкономике и био-электронике определились. Заплыли и приплыли вовремя. За работу товарищи».
…И Брагин в заплыве уже с Лерой в Гурзуфе, по примеру своего заплыва с сыном в Средиземном море вновь отдаётся мыслетворчеству и воспоминанию. Сын – соавтор его статей в серьёзных академических журналах и трудах международных конференций. ТЭО первых в стране минифабрик СБИС на земле и в космосе успешно защищено. Но приоритет на спейсфабы для Отечества надо забивать. И Брагин мотается по международным конференциям не только для подтверждения идейного космического производства интеллектуальных УБИС, систем на кристалле и 300–400 мм-пластинах, но и для поиска инвестиций в его проекты от зарубежных буржуев. Ведь отечественные буржуи ему не союзники с их тогдашними сентенциями: «Какие там инновации, какая там нано-электронная индустрия?! Судьба России – вывозить нефть и другое сырьё, а не строить нано-электронные производства на земле и в космосе! Забудьте об остальном, в том числе и об отечественной электронике».
И Брагин находит первых инвесторов, готовых вложиться в его фантастические «мини-производства КНП на земле и в космосе в Юго-Восточной Азии и исламском мире. Но вместе с появившимися инвесторами и первыми денежными потоками на создание пробных образцов приковывает внимание к своему программному продукту многоуровневого многоцелевого моделирования и расчёта на ЭВМ сложных объектов олигархов местечкового разлива. Мафия? А хрен ее знает – все они бизнесмены в стране победившего социализм капитализма… Есть забитое в новой конституции право беззастенчиво грабить ресурсы в виде нефти, газа, угля, других ископаемых и бесконечно фантастически обогащаться.
Во второе посещение Сан-Францико на конференции по полупроводниковым производствам в конце 1990-х Брагин уже не теребил своих осевших в Долине аспирантов. Был уверен после криминала со своей женой, Иваном, объявления Петровича и мафиози разной национальной принадлежности, охотившимися за его флэшками с демо-версиями программного продукта многоуровневого моделирования и САПР от технологии до системы, и его ребята-аспиранты попадут под пристальное наблюдение тёмных мафиозных сил и местной ФБР.
Он надолго прервёт контакты со своими ребятами-аспирантами, чтобы не подставлять их с их семьями, женами и детьми. Он поехал в музей «Кремниевой Долины» и корпорации «Интел» в хорошей компании американца, японца, корейца и немца, которые высоко оценили прорывный доклад Брагина по техноэкономике производства ультра-БИС, систем на кристалле и интеллектуальных пластинах. Со всеми иностранцами Брагин познакомился во время посещений их родных стран и знаменитых там фирм из первого ряда мировых производителей микроэлектроники.
Посещение музея сильно растрогало немного сентиментального, распахнувшегося душой Брагина, ощутившего благодарную признательность коллег и признание его заслуг, к тому же соавтором его нашумевшего доклада был сын-аспирант экономического факультета МГУ. Брагин даже разоткровенничался, что первую серьёзную научную статью на английском, которую прочитал он, будучи студентом-третьекурсником, была статья одного из основателей «Силиконовой Долины» Роберта Нойса, в соавторах его значился лауреат Нобелевки – Шокли. Брагин хотел кое-что в деталях, живьем уточнить о наборе высоты Долины в сфере наукоемких технологий, становлении корпораций «Фэйрчайлд», «Интел», детищ одного их первых изобретателей интегральных схем Роберта Нойса и первого президента «Интел» Гордона Мура. Брагин должен был представлен доктору Муру, но тот по состоянию здоровья, как было объявлено на конференции, не сумел приехать и выступить в качестве ключевого докладчика о прорывных достижениях фирмы. А зарубежные коллеги шутили, что Мур, узнав о русском техноэкономическом (Technology & Economics) проекте производства конкурентоспособных систем на кристалл в космосе на спейсфабе, взял паузу для коррекции «развитии закона Мура по интеграции», ибо производство ультра-больших интегральных схем и систем на пластинах в космосе открывает прорывные уникальные перспективы.
А потом случилась оказия, как изобретатель с младых ногтей Брагин захотел лично отвесить свой комплемент изобретателю КМОП-элементов Ванлессу, соавтору Мура по самой первой статье и патента КМОП логического элемента. «Почему инженер Ванлесс без всякой степени и звания вам более интересен, чем его соавторы доктора философии Мур и Са». – «Потому что истинный автор схемотехнического и технологического решения – это мало кому известный в научных кругах инженер Ванлесс, поверьте мне на слова: ибо профессор Са рубил только физику прибора, Мур сёк только теорию разработки систем микропроцессоров. Я сам сторонник комплементарных решений полевых, биполярных и БИ-КМОП схем. Это было прорывное изобретение 1963 года, я помнил о перспективном изобретении Ванлесса, когда делал свои изобретения в биполярном и КБИ-КМОП классе аспирантом, ассистентом, доцентом, профессором».
У зарубежных коллег вытянулись лица, американец из нашей компании клятвенно пообещал мне, что устроит на заключительном банкете Брагину встречу и с Муром, и с Ванлессом. Действительно, ко мне он подвёл на банкете технолога из Интел, представившегося Ванлессом. Пара-тройка фраз с ним, и выяснилось, что он схемы на КМОП элементах не сечёт, только технологию, понятное дело, чистый «маршрутчик», не из изобретателей схем, однофамилец того «первого Ванлесса» – но чем не повод выпить за креативную природу американских инженеров Ванлессов? На том и порешили, и расстались в хорошем настроении и без «эксцессов подмены».
Брагин с каким-то тайным умыслом рассказывал Лере о том, как они смеялись над тем, что его аспиранта Гену Бушина новые американские коллеги напрочь отказались называть его полным именем «Геннадий» за слишком длинное по их понятиям словосочетание из трех слогов. Программисты сначала допытывались: «Как тебя называют самые близкие друзья и девушки?». Тот отвечал, естественно: «Гена». Те поразмышляли вслух – «Это уже получше – два слога. Но это хорошо только для визитной карточки, измени в ней свое имя на «Gene». А мы тебя будем звать еще короче в один слог, как хочешь, на выбор – «Джен» или «Ген». Да и фамилия у тебя подходящая, президентская – будешь теперь «Буш». Это к тому, рассказывал Гена, что большинство исследователей, разработчиков микросхем, математического обеспечения, программисты на фирмах Долины – выходцы из Тайваня, Японии, Южной Кореи, Индии, Европы, стран бывшего СССР с больно длинными именами и фамилиями. Всех укорачивают, всех режут под корень. Прав был незабвенный Козьма Прутков – зри в корень… Бизнес, финансы, топ-менеджмент – все в руках деловых американцев с короткими, но полными именами и фамилиями, а всю черновую работу, дизайн на всех уровнях разработки делают приезжие с сокращенными корневыми именами. Ведь песок, стекло – это кремний, нынешний двигатель мировой электроники, скоро и промышленный графен с другими материалами и композитами подтянется, программы, математическое обеспечение – воздух… Одним слово, пишем, как дышим…
В чем суть самой Америки «летчиков и маргиналов»? Сегодня благодаря микрочипам – микропроцессорам «Интел» и математического обеспечению фирмы «Майкрософт» Гейтса работают большинство персональных компьютеров земли. Ничто так быстро – в один присест, «в один слог», в одно дыхание цивилизации – не изменили лик планеты, как персоналки, ноутбуки, смартфоны с микропроцессорами, мобильники.