Погоня за матерью

Поскольку время от времени мы с Лоном по ночам режемся в покер, я привык к необходимости сохранять в его присутствии каменную физиономию.

– Зря ты так, – укоризненно произнес я. – Вот я бы на твоем месте ни за что такого не подумал бы. Ну поместили мы объявление, а теперь я пришел к тебе, чтобы разузнать про Эллен Тензер. Ну и что из этого? Почему ты решил, что тут должна быть взаимосвязь? Просто Вулф обожает застегивать брюки на пуговицы из конского волоса.

– Я удваиваю ставку, – предложил Лон, глаза которого азартно сверкнули.

– Хорошо, будь по-твоему, – с деланой неохотой согласился я. – Но только никому ни слова.

– Конечно! – клятвенно заверил Лон.

– Пуговицы нужны ему для подтяжек, – прошептал я заговорщическим шепотом и ушел.

Николас Лоссефф позвонил в субботу днем. Я ожидал его звонка, поскольку не сомневался, что Энн Тензер расскажет полицейским, что к ней обращался некий Арчи Гудвин из фирмы «Только новые пуговицы». Ясное дело, полицейские с ним пообщались, а теперь Лоссефф рвет и мечет. Никто не любит связываться с копами, тем более из убойного отдела. Однако оказалось, что я ошибся и Лоссефф вовсе не был на меня зол. Его интересовало только, удалось ли мне найти, кто делает пуговицы из конского волоса. Я в свою очередь полюбопытствовал, приходили ли к нему с официальным визитом. Лоссефф сказал, что да и что именно это и побудило его позвонить мне – вдруг у меня появились новости. Я сказал, что, скорее всего, интересующих его новостей у меня уже никогда не будет, и вот тогда он раскипятился по-настоящему. Я твердо решил, что если когда-нибудь свихнусь, как он, то не из-за пуговиц.

А Энн Тензер позвонила утром в воскресенье. Ее звонка я тоже ожидал, поскольку мое имя мелькало в газетах в связи с расследованием дела, которое в «Ньюс» окрестили «убийством воспитательницы». В одной газете меня называли помощником Ниро Вулфа, а в другой – его мальчиком на побегушках. К сожалению, я не знал, какая из газет попалась на глаза Энн Тензер. Она была на меня обижена, а за что – и сама не знала. Не за то, что я выдавал себя за специалиста по пуговицам, и не за то, что случилось с ее тетей. Когда мы распрощались, я, положив трубку, попытался это обмозговать, и пришел к выводу, что обижалась она за то, что сама мне позвонила. У меня могло создаться ложное впечатление, что ей хочется снова услышать мой голос. Так, кстати, и случилось. Сама виновата. Нужно было заранее решить, за что на меня обидеться.

Пусть тщеславие и не худший из людских пороков, однако мнение подавляющего большинства людей о собственной значимости и известности сильно преувеличено. Не лишен этого недостатка и я. Так вот, когда воскресным утром, согласно договоренности о встрече с Люси Вэлдон, я позвонил в дверь ее дома на Западной Одиннадцатой улице и Мари Фольц, горничная, впустила меня, то она и виду не показала, что читала про меня в газете. Нет, держалась она так, словно я был лишь досадной помехой каким-то ее занятиям. А когда я поднялся по лестнице и вошел в гостиную, Люси Вэлдон сидела за пианино и наигрывала какую-то пьеску. Лишь закончив особо сложный пассаж, она повернулась ко мне и вежливо произнесла:

– Доброе утро. Надеюсь, у вас есть для меня новости?

У меня язык чесался спросить ее, допила ли она тогда «Мартини», но я сумел обуздать себя.

– В некотором роде, – ответил я. – Если вы видели утреннюю газету…

– Видела, но не читала. Я их никогда не читаю.

– Тогда придется ввести вас в курс дела. – Я придвинул стул поближе к хозяйке, но вместе с тем оставаясь от нее на почтительном расстоянии, и сел. – Раз вы газет не читаете, то, стало быть, не видели и объявления, которое мистер Вулф поместил в четверг.

– Нет. Он поместил объявление?

– Совершенно верно. Возможно, вы помните, что пуговицы на комбинезоне показались мне необычными? Так вот, мистер Вулф тоже обратил на них внимание. В объявлении было назначено вознаграждение за любые сведения о пуговицах из белого конского волоса, и такие сведения мы получили. В пятницу, после ряда стандартных действий, рассказом о которых я вас утомлять не стану, я отправился в Махопак… Вы знаете, где находится Махопак?

– Конечно.

– Там я навестил некую Эллен Тензер, поскольку предварительно выяснил, что пуговицы из белого конского волоса мастерит именно она. Сейчас мы уже знаем про эту женщину намного больше, хотя в этом вовсе не ее заслуга. И именно она изготовила те пуговицы, которые были на комбинезоне вашего малыша. Сам же малыш в течение некоторого времени проживал в ее доме. Дом, кстати, совсем невелик, и, кроме этого ребенка, жила там только сама Эллен Тензер. Ребенок находился при ней около трех месяцев.

– Так это она его мать!

– Нет. В силу разных причин – нет. Я не стану…