Вор

– Гм, – приветствовал меня волшебник. – Ну хоть одна хорошая новость. – Я сел, и он склонился ко мне. – Я рад, что ты не утонул, Ген, это снимает тяжкий груз с моей совести. – Он неловко потрепал меня по плечу. – Мы все живы, ты тоже жив, так что наша экспедиция, в отличие от всех предыдущих, хотя бы не закончилась катастрофой. Ну а если мы не добыли Дар Гамиатеса… Может, его уже нашли до нас, а может, его там никогда и не было.

Я хотел помедлить, помучить его немного, но в голосе волшебника звучало столько грусти, что я, сам того не желая, разжал кулак и показал Дар Гамиатеса.

У него подкосились колени, он плюхнулся рядом со мной, разинув рот. Я самодовольно улыбнулся. И тут – полная неожиданность – он обнял меня за плечи и прижал к себе, как родного сына или еще какого-то близкого родственника.

– Ген, ты чудо. Я вырежу твое имя на стеле перед базиликой.

Я громко рассмеялся.

– Где он был?

Я рассказал ему о двери, о лестнице в тронный зал, но вдруг запнулся. О встрече с богами я умолчал. Казалось неуместным говорить о них при свете дня, с людьми, которые в них не верят и могут посмеяться. Если волшебник что-то и заметил, то промолчал.

– Река обрушилась, как ты и предсказывал, – сообщил он. – И залила то место, где был наш лагерь на нижнем берегу. Так что мы тебе обязаны не только вот этим, – он кивком указал на камень, – но и жизнью.

– А это правда он? – спросил Софос. – Откуда вы знаете?

Волшебник перевернул камень и показал четыре вырезанных символа – древнее имя Гефестии.

– Но на вид это просто серый булыжник, – не отставал Софос.

– У тебя есть сомнения? – спросил я.

– Нет, – признал Софос. – Просто сам не понимаю, откуда у меня такая уверенность.

– В той легенде, которую я рассказывал ночью, – сказал я Софосу, – когда Гефестия вручала Гамиатесу награду, она должна была взять обычный речной камень и окунуть его в воды бессмертия.

– Значит, все-таки булыжник?

– Не совсем, – возразил волшебник. – Внимательно посмотри на солнце.

Он вернул мне камень. Я взвесил его на ладони. Круглый, овальный, как раз подходит, на мой взгляд, чтобы вставить его в пращу. Но, присмотревшись к вырезанным буквам, я заметил на их нижних гранях голубые солнечные блики.

– Это сапфир, – сказал я. – Хотя бы отчасти.

Я заглянул в отверстие, просверленное в камне сверху донизу, потом перевернул и, всмотревшись туда, где вода выгладила поверхность, разглядел голубые искорки скрытого внутри самоцвета.

– В свитках верховных жрецов Эддиса есть подробное описание, – сказал волшебник. – Когда кто-нибудь приносит камень, верховный жрец сравнивает его с этим описанием. Но прочитать его не может никто, кроме жреца, поэтому никому не удавалось сделать приемлемую копию. Наверное, потому что человека столь богатого и могущественного, как верховный жрец Эддиса, трудно подкупить.