Тамада

Только через час растаяла очередь за дверью.

— Теперь можно ехать, — одеваясь, сказала Жамилят подруге.

— Скорая ты. Али — тот медлительный был, — улыбнулась Аминат, садясь в машину. — А знаешь, что я заметила? Наша Аслижан по Али начала сохнуть. Клянусь. Теперь, что ни день, слышу от нее, Али да Али — имя его у нее с губ не сходит.

— Вот как? Что ж, в этом нет ничего плохого, ведь и она — незамужем, и Али — холостой.

— Но люди говорят, будто у Али к тебе сердце лежит. — И Аминат начала рассказывать, от кого слышала такие разговоры. Оказывается, об этом говорят повсюду, должно быть, и сам Али кому-нибудь намекнул, что не прочь жениться на Жамилят, правда, у него руки нет, но по всем иным статьям он мужчина как мужчина.

— Ты это всерьез? — нахмурилась Жамилят.

В ответ подруга кивнула: да, есть такие разговорчики.

— Какая чепуха! — возмутилась Жамилят.

— А ты бы взяла да полюбила.

— Да ты что! У меня дети взрослые! На старости-то!

— Какая ты старуха? Тридцать девять навсего.

Подруга снова заговорила об Али. Мужчина он, конечно, видный, только вот по старинке смотрит на женщин, будто женская коса длинна, да ум короток. Но с ее-то, Жамилят, характером она, конечно, быстро уломала бы его. Если же говорить правду, то она так считает: посватается он к Жамилят лишь потому, чтобы всем доказать, что он тоже джигит, вполне достойный руки новой председательши, и если та не откажет, он, Али, снова окажется на высоте.

— Ох и выдумщица ты, Аминат! Думала, поговорим о серьезном, а ты... — рассмеялась Жамилят.

Шофер остановил машину возле птицефермы.

— Вот я и приехала. Правильно, э кыз, мало поговорили. Но, может, сейчас ты заглянешь к нам?

— Загляну обязательно, да, да, но в другой раз.

3

На молочной ферме ее окружили девушки-доярки.

Заведующий фермой Мухажир, высокий, дородный, еле протиснулся к Жамилят сквозь плотный круг женщин.

— Жаловались? — Он строго обвел придирчивым взглядом своих подчиненных. — На кого? На себя?

— Мы вовсе и не жаловались, — прощебетал чей-то девичий голосок.