Тамада

— Обсуждался, но правление не согласилось.

— А почему же, если это выгодно? — спросила Жамилят.

— А где бы мы людей взяли, которые согласились бы за свиньями ухаживать? Никто бы в ауле не согласился.

— А кто у соседей ухаживает?

— Они нанимают со стороны.

— А почему бы и нам не попробовать? Я тоже сейчас об этом думала. — Жамилят обвела взглядом обоих мужчин и решительно сказала: — Давайте не откладывать дела в долгий ящик, поедем к соседям, посмотрим, как там организована работа на свинофермах. Думаю, и мы сумеем... Поедем-ка сперва в Жемталу. Впрочем, Харун, ты оставайся здесь, а мы поедем с Али.

— Хорошо, — согласно кивнул Али. — А теперь, я думаю, мне можно идти?

И когда он ушел, заговорила с Харуном. Речь снова зашла о свиноводстве. Надо привлечь к этому делу комсомольцев — молодежь не так подвергнута предрассудкам.

Харун согласился с ней, сказал, что сам многое передумал, — действительно, это верная статья дохода. И давно надо было перенять опыт у соседей, но Али и слышать не хотел, что соседи работают лучше, и ему не нравилось, когда кто-нибудь открыто говорил об этом.

— А зачем было скрывать? — удивилась Жамилят. — Ведь шила в мешке не утаишь. Или Али сам утешал себя, что в колхозе все хорошо, не хуже, чем у соседей, словно маленький ребенок, которому кажется, если он закроет глаза, то его никто не видит. Но ведь на совещаниях в районе, да, да, на совещаниях ведь говорилось и о других. И там, видимо, критиковали и наш колхоз. А на совещаниях бывали и наши люди, и из соседних хозяйств.

— Амин не допускал, чтобы доброе имя Али упоминалось в связи с какими-нибудь недостатками и просчетами. Они же старые друзья.

— Ах, вон оно что!.. Значит, Амин его жалел, а дело пятилось. Так ведь? Ну, а вы?

— А что мы?

— Или вам тоже нравилась тихая и спокойная жизнь. Никто не критикует, кругом тишь да гладь.

— Нет, не нравилось, но...

— Но ты-то сам не вмешивался, не хотел отношений с ним портить.

Харун промолчал, комкая в руке какую-то бумажку.

— Да, да, ты не хотел отношений с ним портить. А это беспринципно, да, да, иным словом не назовешь. И тебе, Харун, тебе, парторгу, неужели было не ясно... я хочу сказать, ты помалкивал в то время, когда творились безобразия. Тебе нужно отточить зубы, Харун, да, да, чтобы быть твердым, тебе нужно быть зубастым. И если ты заметить, что и я... я тоже поступаю беспринципно, не смей молчать — тут же скажи мне, не забывай, ты — это колхозная совесть. А она не должна дремать ни минуты. — И добавила тише: — Амин... Кажется, начинаю понимать. — И, помолчав, повторила: — Теперь я кое-что понимаю.

9

По случаю поездки в Жемталу Али надел свой новый костюм. Обычно он был равнодушен к одежде: надевал по утрам то, что под руку подвернется, но на сей раз долго гладил брюки, чистил щеткой пиджак, и когда старая Фазу увидела его перед зеркалом, то не смогла удержаться от удивленного восклицания:

— Уж не собираешься ли ты жениться?