Тамада

— Привез в тот самый день, когда вы уехали. Но ухаживать за ними пока некому. Уговорил было Салмана, да дорого его работа мне стала — каждый день, в конце, ставил ему бутылку, — рассмеялся Али. — А теперь его дружки в чайную совсем переманили. Но ничего, все это временные неурядицы. А пока наш комсомольский секретарь Азнор организовал дежурство на ферме. Вчера я в Баксан ездил, — уже советуясь, заговорил он. — Там мне показали старика и старушку. Они не против переехать к нам работать на ферме, если жильем обеспечим. Я решил пока оборудовать для них комнату при ферме. А потом им домишко дадим, месяца через три.

— Вот и хорошо, Али! — радуясь за него, сказала Жамилят.

ПЕРВЫЕ БОРОЗДЫ

1

Истаял снег в самых низинных местах, и настала солнечная теплынь — земля задышала свободно и жадно, по утрам и на закате парится теплыми туманами. Большая Поляна стала похожа на разбуженный муравейник. На солнечных склонах готовятся к севу: жгут костры из сухостоя — очищают поля; точно жуки ползают тракторы, оставляя за собой черные борозды; тянутся по дорогам, ведущим к бригадным станам, воловьи и конные упряжки.

Горячие дни настали для агронома Ибрахима: с утра до ночи не слезает с лошади, повсюду надо успеть — посмотреть семена, проверить глубину вспашки. В эгу пору ложится на плечи тяжелый груз — ты в ответе за будущий урожай. В ответе перед своей совестью и перед сотнями людей. И порой так намотаешься за день, что кажется, еще минута — и усталость тяжелым сном сморит тебя в седле, но приходит словно второе дыхание, и снова берешь себя в руки и гонишь лошадь к дальним загонам. Кажется, весь ты пропах земляным духом и конским потом и до веку будешь так пахнуть — настолько липок и силен этот запах.

Во многих бригадах уже раскрыты картофельные бурты, сортируют, сушат. Не во всех буртах картошка выдержала зиму, в иных много гнилья. Сколько пропало картофеля! А почему? Да потому, что бурты на зиму плохо укрыли. Казалось бы, нехитрое дело — укрыть бурт, но, как говорится, нет села без нерадивого.

Ибрахим лишь грустно покачивает головой, глядя, как потрошат бурты в третьей бригаде, распространяющие влажный запах картофельной прели.

Не первая это страда для Ибрахима, много их было, и каждая не похожа на другую, а нынешняя в особенности. Встречал ее Ибрахим не в чужой стороне, а в родном ауле. Не оберешься стыда, случись что не так по твоей вине. Да и председатель такая, что поневоле выложишь всего себя, дабы в грязь лицом не ударить. Легко с ней работать. Сколько в ней уверенности, причем — заразительной... Конечно, она права: главное сейчас — ввести твердую оплату трудодней. Пусть сперва не деньгами, а зерном и сеном, овощами и мясом... Удастся ли? Должно удаться. Хороший, слаженный коллектив она вокруг себя сколачивает...

Думая о Жамилят, никак не ожидал, что увидит ее на проселке. Тоже верхом, она поднималась снизу, из аула. Еще издали приветливо помахала ему рукой. Узнала! И когда съехались, спросила:

— Что нового наверху во второй бригаде?

— В обеих траншеях картошка померзла.

— Плохо. Что же будем сажать?

— Надо посмотреть, как она перезимовала у других, если благополучно, перераспределим семена. А если и там одна гниль, тогда... — Ибрахим замялся, не найдя, что сказать.

— Что же ты можешь предложить, товарищ агроном? Как нам вылезать из этой ситуации? Просить помощь у района надоело. Повсюду от нас только и слышат: дайте того, дайте этого...

— Это так, — вздохнул Ибрахим. — Слушай, Жами, а если... если пустить негодную для посадки картошку на крахмал? Его ведь продать можно. А на вырученные деньги купить семенную картошку.

— На крахмал? Верная мысль! Да, да, верная. Интересно, сколько получится крахмала?

— Вскроют все бурты, тогда видно будет, но я думаю, хватит с лихвой.

— Спасибо за добрый совет, Ибрахим. Лучшего выхода, по-моему, у нас нет.

— Не стоит благодарности, ведь картофель — и моя забота.

Поехали бок о бок к полям. Солнце в зените, настало время обедать. Издали видно, как один за другим останавливаются тракторы, трактористы выпрыгивают из машин и спешат к полевому стану.