То «заика», то «золотуха»

Поверишь! «Все — поверят…». Мгновение!.. И в моих руках — тот самый предмет! А из их же рук — выпадают все белые пластиковые стаканчики и тарелки… Стеклянные бутылки и стальные столовые приборы… С грохотом падая, а где-то ещё и разбиваясь о стол! Царапая его — с противным визгом и скрипом… И падая затем — на землю. Не хуже и той же всё рыже-красной и жёлто-зелёной листвы… Которую они и покрывают. И которой же следом — накрываются сами. А где-то — и полностью скрываясь, «замалчиваясь» в редкой и мелкой, но и всё ещё имеющейся тёмно-зелёной траве.

В их глазах — страх. Ужас и паника… Зачинающаяся и начинающаяся истерика! В моих же — непоколебимость и решительность. Дерзость и уверенность… «Сейчас или никогда!». Нужно — потерпеть… Просто — потерпеть. Опять, да, и снова! Но — надо. Надо — подождать. Подождать — и исполнить! Ведь и лишь тот, кто умеет ждать — получает всё.

Грузно выдыхаю и сглатываю вязкую, горькую слюну: как остатки и осадки от того ещё кома и в горле. «У кого-то, может, они и сладки…». Но и точно — не у меня. Не сегодня… Не здесь. И не сейчас… Не при них! «И не при таких обстоятельствах». Хотя и как посмотреть… «Опять же! И кому». В секунду же может всё измениться — и на моей же улице вполне заиграет музыка… «Начнётся праздник!». Начнется, да! Уже очень скоро…

Поднимаю свой «трофей» на уровень своего же лица и глаз, подношу его близко-близко к нему и ним, с секунду рассматриваю и, убедившись в правильности того, что я видела ещё на расстоянии, опускаю его к своей же приподнятой левой руке. «Моё сокровище. И прелесть!». И, надавив им слегка, а после и чуть крепче, сильнее и больше, перехожу в «длину» — и черчу. Черчу — две параллельные… вертикальные линии! Резко и быстро. Резво… «Не раздумывая. И не размениваясь!». Пока по кистям рук и вниз, от левого предплечья и испачканной правой кисти, струится бордово-красная, тёплая, солоновато-металлическая жидкость. «Металлическая — на привкус. И солоноватая — на вкус!». Но и я — не замечаю её. Не замечаю её — и на самом предмете… Просто подношу его затем ещё и к лицу — и провожу им так же резко и быстро одну линию… Будто бы и боясь уже передумать! «Будто бы…». Пока левая же рука, в то же самое время, саднит и неприятно щиплет. Но и я же в этот раз — уже пользуюсь правой, так что вновь не обращаю особого внимания на это и делаю всё остальное: уже как и на автомате. «От уха до уха!». Со стороны же — напоминает параболу: с точкой пересечения осей «x» и «y», и «нулем» — между сомкнутых чуть больше прежнего и побелевших, почти что и посиневше-иссохших губ! «Уголки их — тянутся вверх. Челюсти — размыкаются…».

— Стоит ли чего-то улыбка, отражённая в глазах, в сравнении с улыбкой до ушей?.. В буквальном смысле — до ушей. «От уха и до уха»!.. Бой же — изначально обречён на провал, когда как уже и на самом первом этапе, «сравнении» же, проигран в сухую. «В сухую»… бутылку красного! Как говорится: «Пей из горла». Но можешь так и не изгаляться — и пригубить… со рта. А там — и «до дна»!..

И ведь буквально вижу, как в них, в их глазах и душах, телах напротив, бурлит адреналин! Да… Уже не слышу и не чувствую. Не ощущаю… А именно — «вижу»! Как и вижу — как бушует страх внутри них!.. Внутри — её гостей и друзей. «Окружающих… свидетелей». Внутри — неё самой!.. Пока дети же плачут — за спинами их, уже даже и не пытаясь отойти от увиденного, как и те же всё их взрослые! А и что уж говорить за шок и тихий ужас? Да и попытки хоть как-то уже адекватно, а и главное «научно» — сгруппировать хаотичные мысли в своих головах: во что-то более-менее подходяще-походящее на одно целое. Вразумительное и понятное… «Принятое» — всем и каждому! Будто, как и в том же самом самолёте, стараясь сначала доходчиво объяснить это себе, чтобы после разъяснить это и им! Вот только и, всякий же раз натыкаясь на что-то, а там и «кого-то», не справляются, даже и с собой, и начинают по новой! «А ведь и казалось бы: разум властвует над сердцем, сердце — над душой, душа — над телом, тело — над р… А нет, всё правильно!». Маленький же ублюдок — больше остальных просится домой, так же, а там и ещё громче, давясь слезами. На что уже и я же сама отвечаю раскатистым смехом и схаркиваю кровью-мясом вперемешку с кожей.

— Так — достаточно широко, мами? — Открыто и как-то даже истерически, почти что и сумасшедше-психически-параноидально улыбаюсь я «Анне». После чего — отбрасываю нож, а это был именно он, уже и подальше в сторону, втыкая его в землю и траву, и иду на выход из леса! Ухожу — от них и от неё. «И на этот раз — окончательно!». На этот раз — точно навсегда! Ведь и, помнится, она ещё сама же мне опять же говорила, что ей: будет довольно легко — расстаться со мной… Что ж, думаю, пора проверить это — на практике!

Бабочка

(«AM-A-S» — «Тороплюсь» / Bahh Tee и Нигатив “Триада”)

Почему всё — так? Почему этот мир — так тяжёл и жесток к… ангелам? И «не только», да… «Ко всем». Но… Но почему-то — к ним и рождённым… Рождённым, но не обращённым… С ними — он куда больше и сильнее!.. Крепче и туже… Хуже и… Больнее! А уж и к не «принятым» в свои семнадцать лет — и подавно! «Тем более»! «Почему»?.. Почему он — так зол и сердит? И всё же — на одного (одну) и… Одновременно!..

Каждый день… Каждый день — он так и норовит прижать меня к земле, чтобы затоптать кучей разношёрстных и разномастных ботинок и туфель… Кучей прочей такой же и ещё более разнопёрой обуви! Да… Ведь они пройдутся по мне и даже не заметят этого. Конечно… Конечно: ведь «свои» проблемы — куда важнее! Свои заботы — куда ближе… «чужих». Зачем слушать, когда можно высказаться? Высказаться… И слить все проблемы — на «другого». А после… После — просто уйти! А этот другой, «чужой», приняв на себя всё сказанное… Приняв всё — за чистую и чеканную монету… Потеряет себя. Потеряет веру — «в себя». Пускай, «да»? «Пускай»… Это же — не так важно! Подумаешь… Его только что использовали, сравняли с землёй и окунули в грязь. Хм! Ничего… Ничего: ведь грязь — полезна! Грязевые ванны! М-мм… Да! Ну а сами же при этом — будут чисты. И останутся же — таковыми!.. Справедливо ли? А есть ли — она?..

Они же и не представляют, как это трудно… Как трудно — жить! «Просто» жить и… Знать, что всё, что у тебя есть — это лишь твоя душа. Тело же… Ум и красота… Они… Они — просто перейдут в другие, «чужие» руки! И им будет без разницы, что скрывается за этой «яркой окраской». За твоей маской и… Обёрткой. За «оболочкой»! Ведь они считают её — цветной и блестящей фольгой. Всего-то… За которой — и не может быть… Да и никогда не было… Более того — никогда и не будет… Ничего интересного! Поиграли ей… Использовали её… Да и выкинули, оставляя кому-то другому! «Чужому»…

Да… Как и все, для них я — лишь объект! Объект, служащий удовлетворению лишь их потребностей… И ничего более. Только — менее! Они же и не пытаются узнать меня… Понять меня! Мои мечты и желания, как и я же сама, для них — ничего не значат. Они — только ловят их… И меня!.. А когда поймают… Поймают с ними… За них же — меня… Будут играть! Для них же — это развлечение. А для меня же — самоубийство. Ведь и просто перекрывая доступ кислорода… они будут лишь смеяться! Громко. Надрывно… Будут смеяться и… повторять это. Снова. И снова… Из разу в раз! Воображая… Фантазируя, что они — повелители. А я, в то же самое время, прикрывая глаза и сжимаясь так, чтобы было меньше боли и меньше самой же меня, буду терпеть! Буду терпеть и… Ждать окончания пытки… Чтобы перейти — к другому. Из рук в руки… И пойти же — по ним!..

А что ещё — остается? У меня ведь — нет прав! Нет и свобод… Нет ничего того, что есть, и как, у них. Или даже — хоть каких-то! Хоть — чего-то… И хотя последнее — и есть… вроде бы! Но и в куда же меньшей степени, чем и всё у них же… И у всех! Моя же свобода — длится минут двадцать… от силы. А после — новые (не)люди! И новые пытки…

Порой, я и сама загоняю себя в тупик… Просто в какой-то момент и «залётно» — попадая в «серую коробку», которую они называют «домом», как в западню! Ведь я ничего тут не знаю — я ещё здесь ни разу не была… Но уже — подсознательно рвусь к выходу. Наружу и… На волю! Хоть это — и не так просто… Усталость — берёт своё, накладываясь мёртвым грузом… Накатывает и… Сразу же прижимает! Давит на меня — нещадно! Придавливает и… Выдавливает из меня же — всю меня. Из тела и… Душу. И всю же мою жизнь! Поэтому-то, в большинстве своём и случаев, мне приходится скрываться… Прятаться — в тёмных углах. В самых дальних и потаённых закутках… Где меня — всё равно находят! Находят и… Уже не отпускают! Деревянные белые двери закрываются… Белые пластиковые ручки не прокручиваются… Как и белые металлические ручки — у деревянных окон!.. Тоже ведь — не открываются. И я вынужденно сажусь на коричневый деревянный пол, покрытый зелёным однотонным ковром с мелким ворсом! И пусть он протёрт до дыр в некоторых местах — металлическими ножками светло-бежевой деревянной мебели: в виде дивана и такого же раскладного кресла… Но и всё ещё — есть! И вроде как — так же ещё греет. Пока я мечусь же взглядом по этой коробке, её стенам и потолку, полу — в надежде найти хоть один выход. Пусть даже и прорываясь, продираясь сквозь ворс и щели пола, если придётся… Но — отыскать его!..

А как бы ведь хотелось — слиться с ковром и просочиться в пол… Под него… Я бы всё отдала — за подобного рода функцию… в функционале моего же всё тела и души. Но… Мне — не дано! Белое тельце, как и белые плотные крылья его и её, слишком заметны на фоне всего же этого… бежево-зелёного безобразия!.. От пола. По стенам и… Только лишь потолок — принимает меня: «такой, какая я есть». Да и прося же ещё будто ко всему — не обращать внимания на светло-зелёный квадратный плафон люстры на нём!.. Но и, благо, сейчас день и это — мне не светит. Никак и… Никоим же образом! Впрочем, как и Икару… Да и тем же чёрным мухам и серым комарам за его стеклом — уже отошедшим в «тот» мир! Не говоря уж и о том, что и на потолке-то — долго не усидишь. Как и не полежишь… Не «удобно»! А уж и — долететь?.. В удушье внутри и полной дезоориентированности в и самим же пространством вокруг?.. Просто — невозможно! «Исключение», да? «Да»…

Не-воз-мож-но!.. Я задыхаюсь — в этой серой бетонной коробке! Но и всё-таки нахожу в себе силы — на последний, не «крайний» уже, рывок. И… Из последних же сил, собранных внутри души и снаружи же тела, подлетаю к окну — и стучусь о его стекло всем своим существом и естеством: пытаясь на ощупь нащупать хоть какой-нибудь уже, пусть и совсем небольшой, но приток свежего воздуха… Пытаясь отыскать — вход и… «Вдох»! Как и выход… С «выдохом»! Но его — нет… Их — нет!

Всё! И эти — тоже… Силы — окончательно покидают меня, выходя на осадке души и остатке же тела! И вот я — снова на полу. Где — мне и место. Где — мне и «самое» место! А был ли смысл взлетать, если всё равно вернулась к нему?.. Всё равно — осталась с ним!

Но и почти тут же — меня находят! Находят в таком состоянии «не стояния» и… Поднимают! Да… Вот только и мне — уже всё равно! Лишь бы — всё это закончилось для меня… И со мной же… Быстро. И всё! Больше — никого и ничего не надо! Но…

Но и вновь — ничего из этого… того не происходит! Я слышу лишь — как открывается окно и… на меня вдруг прямо-таки и обрушивается поток холодного свежего воздуха! Я вздрагиваю. А он… А это был и есть — парень! Повелитель и… Хозяин. Он… Дал мне — лишь подышать?!