То «заика», то «золотуха»

— Мне — не страшно, если ты об этом! Но так — устроен этот мир. Так — устроен этот век… И так же — устроен этот чёртов (не)человек! Простите, но… Да. Вывели! Пока гром не грянет — никто не перекрестится. И пока кровью кашлять не начнём — лечиться не пойдём: будем курить, пить и… ещё чего похуже!.. Пока что-то не выйдет из-под контроля и из строя… Пока мы-вы же всё и не поймём: «А!.. Да. Пора — завязывать!»… Заранее — никто ничего не предпримет и делать не будет. Не задумает и не начнёт! И даже — дерево! Казалось бы, но… Да. Обычное дерево… Высохшее от кончиков своих корней и до кончиков же таких же веток… Накренившееся донельзя… И над парковкой же с машинами!.. Его не срубят — пока оно не рухнет, само и не разобьёт с десяток тех же самых всё машин. Но ведь и тогда ещё: «А рубить уже и незачем!.. Природа — сделала всё сама: ветром дунула — и всё исправила»!.. Мы-вы все сильнее и умнее — задним умом! А потому что иначе — просто не получается!.. Ни разу же не было такого, чтобы мы-вы и заранее — что-то укрепили, починили… И я же сейчас уже не только — о деревьях, зданиях и технике… Я и о (не)людях — тоже! Зачем чинить — не сломанное, верно? Ведь и все же так привыкли — делать выводы по обложке. По прекрасному состоянию — снаружи! Не видя страшных закутков и запутанных нитей, ужасных узлов и… ржавчины; дряхлости — внутри! Не видя — изнанки! Зачем?.. И вот на этой же всё прямо-таки и благодатной почве и появляются такие умники и умницы, вроде меня, тебя и… нас-вас, которые, да, подрываются, но и только же — позже. После и… В конце! Когда уже всё сделано и случилось… Самолёт — рухнул. ТЦ — сгорел… И школы и колледжи, университеты — опустели!.. Такие эти — танцы… на костях! — И, смахнув секундное наваждение, как и прикрыв ненадолго глаза, девушка сжала правой рукой переносицу, стараясь собраться с мыслями и закончить так же, как и начала, на высокой ноте и «за здравие»; а не на низкой, последнем издыхании и «за упокой». — А будто и по тому же всё ТВ, в СМИ и Интернете — так не делают! Мы-вы — Америку заново не открыли и велосипед всё так же не изобрели. Всё, как они, уже было и придумано, введено в жизнь — задолго до и нас-вас же всё; и всех! Это же уже — обычно-стандартная процедура и так же давно отработанная практика. Ничего такого… Но и пока всё же будет так — замкнутый круг будет существовать и повторяться: из разу в раз!.. Снова и снова. А уверенные в том, что «Это случилось — с другой и другим, другими!.. С теми и… С ними. Чужими! А со мной — нет», таки и умоются. Но и будем же всё надеться, что и только — слезами! — И вновь же поднялся гул: и громче — прежне-предыдущего! Что и пришлось даже уже и вновь же всё Даниилу вмешаться-вступиться, топнув своей правой ногой, при опоре на левую, по бетонному серому полу и хлопнуть в ладоши единожды, прорычав: «Тихо!.. Тишина». — И вот только не надо!.. Не надо говорить, что: «Надеяться — страстно желать». Факт! Есть жидкости в наших-ваших телах — и похлеще слёз. И они — не только: не прозрачные. Но и… позже. После — случится!.. Это же всё же ещё — круг-кольцо. И в нём, если что-то и меняется, то только — объекты и субъекты. А процесс — остаётся тот же. Сегодня здесь — завтра там!.. С трудом верится — в цикличность событий? Но и это, опять же всё, «пока»!.. Пока она-они — не произойдут в жизни. Пока же кота не макнёшь в его «делишки» — он ходить по ним и именно там не перестанет!.. Пока мы не исправим что-то в этой канве — будем проходить это снова. И снова!.. И так — до победного. Если она будет — эта: победа!

— Не хотелось бы цитировать и приплетать ко всему же и уже вышесказанному тобой ещё и рэп… — Взял-таки полноценно и полноценное же слово Даниил. — Ещё — и с баттлами, но!.. Раз уж и речь зашла за «ТВ и СМИ, Интернет»… вместе и с отсылками к «политике» и такому же «полит-строю»… Oxxxymiron!.. — И вполне продолжил бы говорить, пока и все, наконец, поутихли, собираясь с мыслями, но был оборван Софией. — Я поняла, о чём вы: не продолжайте. Предложу!.. Мне тоже не по нраву — только критиковать и кидаться грязью. Её же и без меня — в достатке!.. Да и с горкой — ещё будет. Собственно… О «плохом» — мы-вы все горазды. Поговорим же — о хорошем… И язык — в узел завяжется, запершись за зубами и губами!.. Да. Методички, долго и счастливо, жизни — вещь, конечно, интересная… И даже где-то — не абсурдная!.. Но на деле — «нет». Абсурдная! Как и сваливать ответственность на других — «замечательная» способность: «Я не я — и корова не моя», «Моя хата с краю — ничего не знаю»!.. Вот только и давайте всё же не будем забывать, что нас на Земле — не сотня-другая. И так — думает каждый из нас!.. Как всё и с желанием отложить закупку подарков — на последний день; а после — ринуться… вместе со всем же городом! Если — и не «страной». И что?.. До какого края планеты — мы будем перекидывать ответственность, м? Белые медведи, пингвины и моржи, так-то, тоже — не тупые: и бурлаками на Волге — не нанимались; ещё и им же не хватало — тащить эту ржавую посудину на себе!.. Да и опять-таки… Все мы-вы, наверное, помним ролик — о помощи человеку в трудной ситуации!.. В разрезе и реакции — русских и американцев. Так вот… Смысл там — не в игнорировании!.. Не в ненависти и к себе же самим: от того же ещё — в и к отсутствию помощи. Принцип толпы! Мы-вы же перекидываем ответственность — друг на друга: «А за мной — ещё есть (не)люди: — они помогут. А я — занят!.. Так занят. И так спешу!». И никто же не видит себя — в этом. А рано или поздно — все мы-вы столкнёмся с толпой и!.. Нос к носу. Дело — времени. И когда там — развернётся этот: «бумеранг»! — И развела руками, посмотрев себе под ноги и поджав-закусив свою нижнюю губу; затем скрестила их под грудью и обратилась в темноту, впрочем, как и всегда: бездна к бездне; и бездна же — в бездну. — Мы приходим в этот мир одни — и уходим «одни»: от этого — никуда не деться! И если можно в нём кому-то доверять, в и на кого-то верить и по-настоящему надеться, кого-то и даже всё «любить» — так это только себе, как и в, на и себя!.. А сублимация — вещь важная и нужная. Требуемая! Если и не «должная»… И при любых — раскладах и разрезах, рас- и счётах! Да и настолько ведь ещё простая, что все мы-вы уже мозг свой увидели, в тысячный раз закатывая глаза со словами: «Да бога-дьявола ради, всем насрать!» или «Да это и ежу понятно!». Что ж, «ежу-то», может, и «понятно»; а вот (не)человеку, судя и по всему же всё, нет: раз и всё ещё происходят такие вещи, как и происходили… происходят и будут же происходить! Научиться бы самим и научить других вокруг и «не» себя — не откладывать на завтра!.. Не перекладывать и на других! «Говорить и сказать, что так хочется — завтра; а сделать так же и то же — сегодня». Разве — нет? Не так?.. У всех нас-вас — бывает же «переклин»! Бывают и будоражащие, взрывные и до срыва же всё головы — мысли. Идеи и… затеи. Чувства и эмоции… Ощущения! Но и это же не значит, что нужно тут же бежать и претворять их в жизнь!.. Было бы так — кто бы остался здесь, а? На этом всё и шаре! Флора и фауна?!.. — И сорвалась в голосе, впервые услышав тишину и молчание: никто не ходил и не говорил — все слушали её. И ещё бы, конечно, слышать!.. Но и этому шоковому эффекту — она была уже рада: хотя бы — проняло. — Животные всё-таки — умнее нас-вас. И нет, я не подрываю сейчас позиций Дарвина!.. Мы-вы всё так же — похожи на них и схожи с ними. И даже — где-то ещё и в каких-то работах, программах: произошли — от них! Но вот только и в тех случаях, где (не)люди бросаются с кулаками… С желанием — избавить мир от той же всё и грязи. И это я вновь — не про погоду!.. Животные — решают всё мирным и куда более цивилизованным путём. А-дек-ват-ным!.. Ну и вот… Останутся — лишь растения, животные и… Всё! И что?.. Опять? Снова?! Вернулись к тому, с чего начали: только и с плохой интерпретацией-импровизацией на меня? Круг — замкнулся?! «И что же? Хорошо!..», — кто-то скажет, — «по крайней мере — не от метеорита». А что и в этом — «хорошего-то»? Ни-че-го!.. Пока мы-вы не научимся работать над собой, претворять себя и своё внутреннее «я» во что-то «лучшее», чем оно есть уже и на самом деле: пока этого не произойдёт — ни о какой жизни и ни о каком мире и речи идти не может… И не будет! «Лишь мир с собой — мир со всем». Со всеми… И вся!

И, уйдя из света под стук своих собственных шагов-танкеток, растворилась уже и в совершенно иной темноте, обретя и найдя себя затем уже и у стенки, а и точнее — в стыке между голых серых бетонных стен, «в углу», на таком же полу, застеленном лишь тёмно-серой, почти и «чёрной» подра-порванной обугленной газетой за вчерашнее число: в тёмной же комнате с единственным источником жёлто-рыжего света — из-под белой побитой деревянной двери; за которой и в кухне же — шло очередное же нарко- и алко-пиршество: с каждым новым криком, матом или дракой… разбитой бутылкой, кружкой или ампулой — перерастающее в обычный и пошлый же до одури притон! И где они же все — веселятся и празднуют там, а она — «наказана» здесь за сублимированные рисунки на каких-то ещё остатках-останках светло-зелёных обоев чёрным грифельным карандашом, последним, не сломанным и не выброшенным, оставшимся, как и за неимением же всё — бумаги, что были тут же сорваны и отправлены следом в мусор, а она — усажена «в угол», перерисовывая и по памяти же всё то, что было на стене, на газету же: в виде четырёх силуэтов, два мужских и два женских, и сказать бы, что «Мама, папа, я — …», но и не дружная, а уж и тем более не «счастливая» и не «семья», прорисованных дотошно и заштрихованных же ко всему ещё «детально», как видела их только она, перед этим же ещё и придумав сама, нафантазировав и вообразив в своей же голове, перед такими же глазами и про себя; лишь и без голоса же всё, правда, но и в каком-никаком уединении и такой же «тишине»: могла же их, в конце концов, и сама обыграть-озвучить — от своего же всё, и пусть одного, но и всё-таки же лица, смотря поочерёдно на каждого и каждую же из них и сочиняя так же диалоги меж… Даниилом, Даной, Алексеем и… Собой. На этот раз! Как и уже — Софией!.. А и перед этим же ещё: Дариной, «Бабочкой», Дарьей… Владой, Кариной, Олей… Дианой, Катрин, Кристиной… Ксенией и… Олесей.

Глава 2. «Covёr»

Грустный дэнс

(Cover — Artik & Asti feat. Артем Качер; «AM-A-S» — Клуб Романтики: Секрет небес)

Пой,…

Им плевать на твоё состояние… На состояние твоей души и… тела! «С последним — переборщила»? Нет! Там же — ещё не всё равно. Хотя… Как посмотреть. И кому! И под каким углом… разношёрстной и разномастной толпе! Вот тем девчонкам и парням, в самом конце этого «глаз выколи» клуба, плевать абсолютно! Да… Не говоря уж и о том, что их ещё и светомузыка слепит и… «глушит», ко всему! Но и это — ничего. И нипочём… им. Скачут ж, вон и до сих пор, как сидоровы козы и… бараны, но и не на новые ворота, которых ты выводишь и ведёшь, как пастух. Заставляя их ещё и параллельно, как засыпающий и кимарящий меж делом, прыгать через изгородь, считая перед сном… Чтобы только уснуть! Чтобы лишь музыка не долбила по барабанным перепонкам… Хотя бы и ночью! Но она всё равно долбит… И не потому, что тебе это так нравится. Скорее — потому, что и именно: «не». Но и это — всё ещё твоя жизнь. И твоё же проклятие… одновременно. Твоя кара, ангелок! Петь на последнем издыхании… И будто бы — в последний раз. В последний… «всякий» раз! Где-то на задворках и на истоке срывающегося голоса — летя на всей скорости… в терновник. Но не долетая! Лишь вырывая перья с корнем из кожи… С ней и мясом… Кровью… Окрашивая себя и шипы — в «красный» цвет-свет. Почему нет? Чёрный же с красным — смотрится… «прекрасно»! На контрасте и… в своей эстетике. А если ещё и «белый с красным»… И на чёрном… М-мм!

…Агата!..

Тебе же уже вряд ли что поможет… И «кто»! Никто и ничто — не поможет и не помогут. Ведь ты и сама — себе же раньше не помогла. А куда уж и им? И где они ещё и не видят твоих слёз! Как и твоих крыльев… А они — есть! «Есть». Только чёрные и… Но и не худший из вариантов, не правда ли? Пусть и одновременно — не лучшая из альтернатив… Но хотя бы и — ещё жива! Хоть и опять же — «как» посмотреть. И «кому»! Но и за чувства к человеку — можно было и вовсе головы лишиться. А чёрные крылья… Так… Лишь напоминание! Что ты — нечистый… нечестивый ангелочек! Падший святоша! Посмевший нарушить главное правило небес и ада — баланса и равновесия… Гармонии! Между тремя мирами. Тримирьем и… триколором. Раем, Землёй и… адом! Как и меж белым, серым и… чёрным! Покусилась на второй, низвергнув с первого, и приземлилась… в третий! Забавно. Подумала — сказала — сделала. «Карьерная лестница» — вверх ногами. Что ж… «Спускаться» — тоже надо уметь. С гордостью и честью… И принимая так же — сей «презент»! Каким бы он ни был… И какой бы ни была сама ты на момент и… по итогу! Так ещё и отправленный себе-тебе же, как от себя-тебя и… из прошлого. «Письмо времени» — себе-тебе же настояще-будущей. От себя-тебя же самой и… прошлой. «Агата, ты… приспешник ада!..». А дальше… Можно и не читать! Рифма ж уже залетела — не в бровь, а в глаз. Из Парижа… С любовью и… «Приветом»! В сердце… Голову и… крылья!

…Пой.

Для кого-то ж эта «чёрная звезда» — светить должна. Пусть ты и не Люцифер, но… Тоже способна нести свет! Его бы алые глаза, что наполнены и буквально переполнены всем огнём преисподней, с бездной зрачка и без хрусталика… точно не одобрили бы такой же тон своих-его ушей! Но его-то — можно поминать всуе. При этом — не боясь и вызвать, трижды проговорив его имя. Он же — не Битлджус! Хоть и ты — не Данко. Но и вам — хорошо вместе… было бы… если бы ты выбрала тёмную сторону с достойной и, вполне же ещё себе, «печенькой»: если и не для ниспадания-низвергания, то… «перехода». Но ты выбрала — сыр с плесенью! Не улучив и сам сыр. Зато и — серо-чёрную плесень. И унести — не в чем. «Столько» её! В этих, того, пепельных, почти и серых, коротких волосах… В светло-серых глазах… И в таких же коротких и светлых ресницах… Узких бровях… На и подстать же узком и смуглом лбу… Будто и — пшеница. И макароны… На уши. Твои! Но и исключительно — твёрдых сортов! Ведь и их ты только и любишь. Не говоря уж и за длинный, крючковатый нос… Всегда дёргающийся вверх, при его улыбке или смехе, вместе и с полными губами… Заострёнными скулами и… угловатым подбородком! А уж и сколько этого светлого и въедливого, до одури серого, в его одежде — на спортивный и… деловой манер. Двадцать лет всего и… в обед, а «деловой» — мочи нет! Так ещё и… Давид! Был бы ангел — было б не так обидно… Но он — человек! И… Обидно — «вдвойне». Светлый же к светлому притянулся и… вытянул всю тьму. Разом! Так ещё и как оказалось позже — её гораздо больше, чем… серого. Что и в руках не утащишь! Пыталась крыльями… Но и те же уже, те ещё предатели, обрели дёготь в мёде. Не судьба! «Не судьба» и понять, как и принять принцип действия самого «правила»… Где и почему-то вдруг чёрный с белым — смешивать можно, не получая серый… А белый с серым или, боже-дьявол упаси, чёрный с серым — нет! Тогда же — получится… серый! Либо светло-, либо тёмно-… Да-да. Тот самый принцип: «Одних детей — любить всегда больше, чем других»… Пусть и в твоём же случае: «чужих»… Не работает! «Не работает» — в понимании: «чужие». Чужих же детей — не бывает! А в остальном, да, всё верно… Как говорится: «Семью и карьеру — не совмещаем». И даже если ты не работала с данным и… конкретным «индивидом», тебе всё равно запрещено быть с ним! Ведь с ним — ещё был… и кто-то «другой». Твой, не твой… Он — твоё «задание» и такая же твоя «работа»! Не менее. Ведь и это — не та работа «по душе», где ты можешь и не работать вовсе. Эта та работа «по туше», где ты работаешь — за себя и… того парня! И не более. Ему… А тебе — либо вверх, либо вниз… Сама не решила? За тебя решили! Когда и ты решилась. Су-дьба!

Танцуй,…

Раскачивай толпу… Заводи её своими минимальными телодвижениями! Чтобы не сбиться вновь в своём дыхании и… голосе. В тебе — слишком много «градуса»! И от того — слишком много спеси… Пороха и огня! Танцуй, как… в последний раз! Который и вовсе же не «последний». «Крайний»… И где собравшиеся вокруг и перед тобой — твой личный сорт г… реха-порока и… такой же круг ада. Тот самый… «Десятый»! А ты даришь себя — им! Взамен же — не получая ни… черта! «Баланс и равновесие»! Да… Холёная их всё и «гармония»! Да и с тем же парнем — вы отдали друг другу слишком много… Как и получили… Чтобы… Теперь — раздавай! Без возможности — быть услышанной и понятой… Принятой! Побыть на взаимообмене и… теплообмене. Газообмене! Но тебе ведь и не жарко… Как и не холодно! Тебе комфортно — и при своих двадцати годах и… двадцати рюмках: «Все подряд». Не то, что там и… «там»! Дешёвое пойло! С бесхребетными и… бесстержневыми сигаретами. Что и с одной наилегчайшей тяги — за- и «влетают» до бычка… Не долетая разве что и до лёгких! Не «гасят» и не «дымят»… тебя. Попытки — засчитываются, но… не подтверждаются. Как и не опровергаются! Ведь ты ещё и пропахла ими. Они — были и есть! От кончиков тёмно-каштановых волос на голове, длиной до плеча… До носок чёрных лодочек, на высокой и узкой шпильке… А между тем — ещё и в коротком чёрном платье, длиной до середины бедра и… под чёрным пиджаком!

…Агата!..

Пот мешается со слезами… И чёрными дорожками — утекает к губам! Добавляя к общему «чёрному коктейлю» просто и «влюбийственных чувств» — ещё и бежевый отлив пудры и помады. Тот самый «свет», во тьме и… в конце тоннеля, в котором тоже есть тьма! Но и как всё-таки «прекрасно», когда песня, как сама по себе, так и отдельно от музыки, лишь стихами, подходит под твоё шаткое состояние… «Шаткое», как и твоя психика! Рушащаяся с каждой новой, обрушивающейся внутрь тебя же, стеклянной стопкой… с цветными и переливающимися жидкостями! То по возрастающей… То по нисходящей… Ниспадающей! И таким же — вылетающим кирпичом из твоей же всё «стены» с криком: «Ничего не вижу! Ничего не слышу! Ничего не говорю! Мне плохо! Меня предали! Я пришла — только напиться. Отойдите и… Уйдите!». И как тебе «пьётся» — в середине танцпола? Под музыку… Бликующий и мерцающий свет от прожекторов… И в куче такого же, как и ты, цветного же народа… с сотней объективом. По два и как минимум же — в каждом! С тысячными мегапикселями, если и не в сотне процентов, то и близ их… Они же и толкают тебя — из темноты в свет! И обратно… А ты продолжаешь танцевать и… подпевать. И будто бы — ничто тебя больше не тревожит. Будто — и ничего, никого нет… И тебя — нет! А для полноты уж картины и маслом — ты ещё и забрасываешь руки над головой… Пряча под ними — своё и как никогда же смеюще-плачущее лицо! И не можешь унять это. Как и тремор конечностей снаружи и органов — внутри! Дышать становится — всё тяжелее… Сердце выбивает матерный текст — на всех языках мира… азбукой Морзе. Пытаясь прорвать костный обод и вылететь ко всем… на танцпол! А оно бы ведь пело и танцевало — явно не хуже… Как курица! С отрезанной головой… Отрезало бы тебя — и носилось ещё добрые секунды. А там, может, и минуты… Вот, что называется — жить «здесь и сейчас», «одним днём» и… «мгновением»! Оно бы смогло и прожило — всё то, что и прожила сама ты… за него! Взяв его просто и… в рабы, в какой-то мере-степени. Прожило бы то, что ты отобрала у него! А после — ушло бы «в закат»… в свете же софитов. Под стук — уже и бита, а не свой собственный! И попало бы — в масть… В красный «свет»! Успокоившись — лишь где-то и у сцены, где и так красиво-прекрасно пела девушка… так сильно похожая на тебя! Так сильно, что и подходит под тебя — вот просто и… всем. Теми же волосами… Туфлями и… платьем! Теми же и, чёрт-а, чертами… лица!

…Танцуй.

Но, знаешь, с чем ещё сочетается красный?.. Помимо белого и… чёрного. Серого! С тёмно-карим! С твоими же большими и… «блестящими» глазами. На фоне же всё и испещрённых кроваво-красными капиллярами — иссиня-белых глазных яблок! Ты устала… Ты хочешь спать… «Хочешь». Но не можешь! Ведь и твой «личный» сонный паралич — достиг уже и того апогея-апофеоза, где… ты ещё можешь двигаться внешне, но уже и не двигаешься внутренне! Нет. Твоя душа — не абстрагировалась. Она… отошла. Ушла — со светового поля… в тень. И осталась там! Да. Ты — функционируешь… Но не живёшь! Ты… существуешь. Существуешь, а не живёшь! Кажешься, а не являешься… Не «бывешь»! Мозг и сердце — просто отключились… «по-другому». Давая делать, но не давая думать и… чувствовать. Ощущать и эмоционировать! Ты — овощ. Пусть и наоборот! Но и этого же — стоило ожидать, учитывая и твой же всё «карьерный слёт»! Нет. Ты не ушиблась головой… Ты ударилась — душой и сердцем! И всё… Ты — «такая»! И чёрные длинные ресницы вместе с тобой — устали «отбиваться» от пыли и песка Морфея, проникающих в твои глаза! Ведь и широкие тёмные брови — тоже «разошлись» по сторонам твоего высокого и бледного лба… Решив брать с собой и в себя — столько, сколько смогут унести. Как губки! Что и… тоже ведь не «вечные»! Как и всё же, собственно, под этой… цветной луной и звёздами! Пока аккуратный и курносый нос с острыми скулами и округлым подбородком, поднятые вверх и… по ветру, готовы ловить его собой и в себя, подобно натянутым парусам… белого корабля! А миниатюрные пухлые губы — приоткрыты: в желании — помочь не только дышать собой и носу, но и подпевать!

Меняй,…

Время на исходе… И ты знаешь это! Пора… «сменяться». И ты спускаешься с чёрной, начищенной до блеска, сцены… Обойдя вполне и удачно такой же микрофон и на той же всё пластиково-металлической стойке… И выхватываешь взглядом её. Одну… И из всей толпы! Менее пьяную здесь, чем все. Но и чуть более пьяную, чем ты… И это сейчас — идеальная кондиция и пропорция… для этого: твоего же «прошлого» дела. Что уже и «было» твоё… Как и под тебя! Так ещё и так удачно и удобно, неожиданно и… «прекрасно» — одевшаяся «под случай». А подправлять макияж — и не надо. Растечётся ж затем — ещё больше! Где она же, там свет попадает и проникает — редко… В принципе и свет, как и цвет, там редкий гость. Но меткий… И метко! А здесь же и «этам», где была и ты, на своём собственном эшафоте, стоишь под вечным жёлтым цветом и… белым светом. Словно бы — и в солярии… И нет! Толкаешь её своим левым плечом и… уходишь. Пока толпа ещё создаёт этакую вереницу-проход для ручейка-речки и «море для Моисея», разойдясь, и так и не сойдясь, по двум сторонам от тебя. И вы обе же вновь — пользуетесь этим… себе же во благо! Она — чтобы взойти ещё на бал с корабля и к уже зазывалам-организаторам. А ты — чтобы наконец сойти и уйти, смешаться и… пропасть! Вызываешь стандартное и тут же «не», для этой же всё серой местности, жёлтое такси. Пусть и с чёрными шашечками… Хотя бы — что-то! Поджигаешь сигарету… Слышишь, как той и на сцене аплодируют. Зовут, как… и тебя. Нет… Зовут и именно тебя! А ты, в это самое время и буквально же уже на «своём» месте, отъезжаешь от этого «падшего» клуба и открываешь окно… Чтобы «сизый» дым выходил и… уходил в чёрное ночное небо. С однотонными и… единотонными звёздами и луной! И лишь мельком, боковым зрением ловишь взглядом «тёмный» силуэт девушки, заходящей в клуб с пошло-яркой, будто и размалёванной, фиолетовой неоновой вывеской… Из которого недавно вышла и ты! А ведь и до этого всего, как и она, как и та, что сейчас ещё на сцене, и другая, что уже и в толпе, отойдя-отлипнув от бара, отплясывала и пела, перед этим ещё и основательно «влив» в себя всё и сразу, влившись затем и в толпу. Пока и на тебя же всё смотрела… ты. На пути к бару… В и из толпы… И у выхода! Уходя и… оставляя вместо себя, опять же в какой-то и степени-мере, тебя же. Теперь вот — ушла и ты… Оставив ту, другую и… «эту»!