– Встань, Алхун, – проскрежетал Угэдэй. – Зачем ты здесь? Или я не говорил, чтобы меня не тревожили?
– Прошу простить, повелитель. Меня ввели в заблуждение, что ты болен или даже при смерти.
К общему удивлению, Угэдэй на это лишь невесело усмехнулся:
– И то и другое, Алхун… Ну что ж, ты меня увидел. А теперь ступай вон.
Начальник стражи не ушел, а буквально испарился. Угэдэй воззрился на своего советника. На Сорхатани он пока не глядел, хотя и поднялся на звук ее голоса.
– Яо Шу, оставь меня, – молвил он.
Советник согнулся в глубоком поклоне, после чего с еще большей силой ухватил Сорхатани и потащил к дверям.
– Хан, повелитель мой! – выкрикнула она.
– Хватит! – шикнул Яо Шу, дергая ее за собой.
Если бы он ослабил хватку, Сорхатани упала бы, а так она крутнулась назад, разъяренная и беспомощная.
– Руки убери! – прошипела женщина в ответ. – Угэдэй! Как можешь ты видеть такое со мной обращение и ничего не предпринимать? Не я ли стояла с тобой в этом самом дворце в ночь ножей? Мой муж ответил бы на такое оскорбление. Но где он сейчас? Угэдэй!
Она была уже почти в дверях, когда хан снова подал голос:
– Яо Шу, выйди. Пускай она подойдет.
– Мой повелитель, – начал тот в ответ, – она…
– Пускай подойдет.
Сорхатани ужалила советника взглядом ядовитой змеи и, потирая руку, выпрямилась. Яо Шу снова поклонился и, не оглядываясь, вышел с непроницаемым лицом. Дверь за ним с тихим щелчком закрылась. Сорхатани, с прыгающим от восторга сердцем стояла, медленно переводя дыхание. Она все же попала сюда. Все чуть было не сорвалось, причем непоправимо, но она таки пробилась к хану и осталась с ним один на один.
Угэдэй смотрел, как она подходит. Он чувствовал себя виноватым, но глаз не отводил. Не успела Сорхатани заговорить, как послышалось шарканье шагов и звяканье стекла и металла. Оказывается, это в комнату с подносом вошел слуга хана Барас-агур. Вошел очень некстати.
– Барас, я не один, – прокряхтел Угэдэй. – У меня посетитель.
Слуга поглядел на Сорхатани с неприкрытой враждебностью:
– Хану нехорошо. Приходи в другой раз.