– Не знаете?
– Я же говорю, сеньор, я понятия не имею, о каком судне вы говорите.
Англичанин смотрит на Скуарчалупо:
– А вы?
Неаполитанец пожимает плечами, соединяет кончики пальцев на правой руке и мягко потирает их друг о друга. Левантийский жест, древний, как его родина или само Средиземноморье.
– Я понятия не имею даже, в какой географической местности нахожусь, капитан.
Впервые некое подобие улыбки мелькает на лице англичанина. Но тут же исчезает.
– Боюсь, вы взяты в плен на Гибралтаре.
Теперь уже Скуарчалупо улыбается, но открыто, во весь рот:
– Черт побери… А ведь я мог оказаться около Суды или в Александрии.
– Заткнись, наглый придурок, – раздраженно прикрикивает на него один из офицеров.
Фрейзер поворачивается к нему, приказывая не вмешиваться, и тот умолкает, испепеляя итальянцев взглядом. Скуарчалупо замечает, что рыжебородого офицера все это явно развлекает, хотя он спокоен и наблюдает молча. Как будто все происходящее его не касается.
– Для вас война окончена, – говорит им капитан. – По крайней мере, я на это надеюсь, поскольку за вами тут хорошо смотрят. Пленные имеют обыкновение сбегать.
– Мы были бы в своем праве, сеньор, – вставляет Ломбардо.
– Не поспоришь, – терпеливо соглашается Фрейзер. – Такое право у вас есть.
Он оглядывает их грязные рабочие комбинезоны и босые ноги на холодном плиточном полу.
– Я прикажу, чтобы вам выдали одежду и обувь. – Он оборачивается к одному из офицеров: – Вы займетесь, Кёркинтиллох?
– Разумеется, сэр.
Фрейзер снова смотрит на итальянцев:
– Это все, что я могу для вас сделать… В остальном не думаю, что мы еще когда-нибудь увидимся.