Офицеры переглядываются, и Кёркинтиллох досадливо откашливается.
– Абсолютно не захочется, – подтверждает он. – Надеюсь, однако, она в состоянии…
– Презентабельном? – уточняет Моксон.
Кампелло саркастически улыбается и закуривает сигарету.
– Она нетронута и чиста, аки голубка.
И почти слышит, как остальные вздыхают с облегчением. Все вы заслуживаете поражения в войне, думает про себя полицейский. Иногда я думаю, оно было бы вам поделом.
– Приятно слышать, дорогой Гарри, – говорит ему Моксон. – Вот и оставь нас в полагающейся нам по чину неосведомленности.
Полицейский на мгновение задумывается, выпустив через нос сигаретный дым.
– Как же меня бесит, – говорит он наконец, – что эти два баклана такие довольные… Радуются.
– По-моему, они слишком устали и уже ничему не радуются, – рассудительно замечает Кёркинтиллох. – Впрочем, пожалуй. Они вполне удовлетворены.
– Я бы на их месте был таким же, – вставляет Тодд.
Остальные смотрят на него как на червяка редкой разновидности.
– Парень, ты, видимо, с другой планеты прилетел, – говорит Моксон.
– А куда их отправят? – спрашивает Кампелло. – Их будет судить военный трибунал?
– Нет смысла, – отвечает Кёркинтиллох. – Это вражеские моряки, на них военная форма, при них воинские удостоверения. Их не в чем упрекнуть.
– Но на танкере есть погибшие…
– Это законные действия военного времени. Судно под вражеским флагом атаковано в порту врага. С точки зрения техники и морали – все чисто.
– Наши диверсанты, если удается, поступают с ними точно так же, – говорит Тодд. – А то и грязнее.
– То есть они уйдут, не заплатив.
Кёркинтиллох снова постукивает карандашом по папке.