– Пароль «к стенке» устраивает! – грубо ответил командир и приказал кому-то обыскать и поставить к стенке этого умника. Остальных разбить на группы и рассадить по землянкам под замок. Выставить охрану и обыскать это «змеиное гнездо»!
Коган опешил от такого решения. Он даже не хотел смотреть сейчас на Петро и его людей, на доверившегося ему Вихора. А ведь там, в землянке, еще лежит измученный Шелестов. Он попробовал снова заговорить с командиром разведчиков, рискнув заявить, что он майор госбезопасности и что здесь, под Харьковом, работает разведгруппа из Москвы. Но старший лейтенант отвернулся. Его автоматчики побежали по лагерю, проверяя землянки. Какой-то плечистый старшина с тремя нашивками за ранения крикнул, что если бойцы заметят что-то подозрительное в землянках, то пусть сразу бросают туда гранаты, не нужно рисковать.
«Документы!» – эта мысль полыхнула в голове Когана, и он едва удержался, чтобы не вырваться из рук разведчиков и не броситься к командиру. Первое, что его удерживало от этого шага, – это понимание, что его мгновенно пристрелят, а его смерть не поможет никому, только навредит, только все испортит.
Когана повели мимо землянки, в которой лежал Шелестов. Один из бойцов сунул туда голову и отпрянул, потому что Максим все слышал и пытался подняться. Это и напугало молодого солдата. Он решил последовать совету командира и не рисковать. О чем вообще говорить с бандитами, этот настрой просто витал в воздухе. Коган видел, как солдат вынимает из подсумка гранату, как берется пальцами за кольцо.
– Не-е-ет! – заорал Коган и вырвался из рук автоматчиков, подскочил к молодому солдату и, перехватив его руку с гранатой, второй рукой сжал его горло и прижался спиной к дереву. Сейчас за его спиной не было никого, и он мог блефовать, как в хорошей карточной игре. Долго ли – вот в чем вопрос!
– Не двигаться, не стрелять! – грозно крикнул старший лейтенант и вышел вперед.
Его автоматчики замерли, настороженно наведя оружие на других оуновцев. Ситуация накалялась, и вот-вот последует расправа. «Что я делаю? – с внутренним стоном подумал Борис. – Спас командира, а спас ли? А если бы его убили этой гранатой, стало бы всем лучше, что-то это изменилось бы? А уничтоженные документы, которым цены нет? Так я спасал командира или документы? Вот черт! Из-за одного неумного человека столько бед».
Коган увидел, как к старшему лейтенанту подбежали сержант и еще один солдат. Они что-то стали ему горячо объяснять и кивать в сторону Когана и их товарища, которого тот держал, угрожая взорвать и его, и себя гранатой. Наконец, командир роты сдвинул на затылок фуражку, почесал бровь и кивнул. Старший сержант и второй боец сняли вещмешки, положили автоматы и сняли ремни с подсумками и финками. Что-то знакомое показалось Борису в лице этого немолодого разведчика. Отставив руки в стороны, оба солдата приблизились, и старший сержант громко заговорил:
– Эй, друг, не спеши, не делай глупостей. Дай подойти на три метра. Клянусь всеми святыми и своими детьми, что не нападу на тебя. Только посмотрю.
– Посмотри, – кивнул Коган. – Только учти, что у меня палец не железный и не смогу вечно держать предохранительную скобу.
Солдаты подошли и остановились, разглядывая Когана. Наконец, старший сержант заговорил:
– Слышь, вспомни, полтора месяца назад. Ночь и дождь. У села Подтопное. Окоп боевого охранения, и я дал тебе свою «козью ножку», потому что ты немецкие сигареты уронил в грязь. Ну, что ты тогда сказал, друг? Всех бы их так, да? Так сказал? А потом затянулся моим табачком и добавил, что свой табачок всегда слаще, как и свой хлеб, и молоко от своей коровы всегда вкуснее. А я еще спросил, вы же не деревенский, вы городской. Чего так о хлебе и молоке. В городе небось мармелады ели?
– А я ответил, что мармелад вреден для здоровья, а хлеб с молоком полезен, – добавил Коган.
Он вспомнил этого солдата. Да и второго тоже. Это они переправляли его через линию фронта в самом начале операции. Вся группа перебиралась под Харьков разными путями и способами. Эти разведчики помогали ему.
– Ну, все, свои же! – заулыбался солдат и сделал шаг вперед, но Коган окликнул его:
– Стой на месте, сержант!
– Так узнали ж друг друга, все же выяснилось? – удивился разведчик и беспомощно переглянулся со своим товарищем.
– Нет, не все, – зло бросил Коган. – Твой командир чуть дров не наломал, а может, еще и наломает! Я же русским языком ему говорил о том, кто я. И что в результате? Твой вот этот приятель, что у меня в руках, чуть было не убил моего раненого командира и подполковника госбезопасности. Ты же разведчик, ты сам должен понимать, что у нас задание, у нас ценные сведения. Меня ведь для чего-то переправляли за линию фронта. Теперь мне вернуться надо, а твой командир меня к стенке ставит!
– Ядрена Матрена! – старший сержант побледнел и хлопнул руками по бедрам.
До него стала доходить ситуация. Разведчик за линией фронта должен попасть к своим, а ему не верят, его к стенке ставят.