Бэлль и докторъ съ ужасомъ смотрѣли на Гаттераса. Опершись на свою длинную палку, онъ казался геніемъ гиперборейскихъ странъ, непреклоннымъ среди бушующей бури, мрачнымъ въ своей ужасающей неподвижности.
Не трогаясь съ мѣста, онъ простоялъ до самаго разсвѣта смѣлый, упорный, непреклонный и, казалось, вызывалъ на бой ревущую вокругъ него бурю.
XXXII. Возвращеніе на бригъ
Вѣтеръ стихъ къ шести часамъ утра и, внезапно перейдя въ сѣверу, очистилъ небо отъ облаковъ; термометръ показывалъ тридцать три градуса ниже точки замерзанія (-37° стоградусника). Первые проблески разсвѣта посеребрили горизонтъ, который черезъ нѣсколько дней они должны были залить золотистымъ блескомъ.
Гаттерасъ подошелъ къ своимъ грустныхъ товарищамъ и мягкимъ, печальнымъ голосомъ сказалъ имъ:
– Друзья мои, мы находимся еще въ шестидесяти миляхъ отъ мѣста, указаннаго Эдуардомъ Бельчеромъ. У насъ осталось только необходимое количество съѣстныхъ запасовъ для возвращенія на бритъ. Идти дальше – это значитъ подвергаться неминуемой гибели, безъ всякой пользы для другихъ. Мы возвратимся назадъ.
– Вполнѣ благоразумное рѣшеніе, Гаттерасъ, – сказалъ докторъ. Я готовъ слѣдовать за вами; куда-бы вамъ ни угодно было повести насъ, но здоровье наше слабѣетъ со дня на день. Мы едва можемъ передвигать ноги. Я вполнѣ одобряю ваше намѣреніе возвратиться на бригъ.
– Вы такого же мнѣнія, Бэлль? – спросилъ Гаттерасъ.
– Да,– отвѣтилъ плотникъ.
– Въ такомъ случаѣ,-сказалъ Гаттерасъ,-мы отдохнемъ здѣсь два дня. Это не слишкомъ много. Сани требуютъ починки. Я думаю, что мы должны построить себѣ снѣжную хижину, чтобы возстановить въ ней свои истощенныя силы.
Порѣшивъ этотъ вопросъ, путешественники усердно приступили къ дѣлу. Бэлль принялъ всѣ мѣры предосторожности, необходимыя для сообщенія прочности своему сооруженію, и вскорѣ порядочная хижина возвышалась въ долинѣ, въ которой состоялась послѣдняя стоянка путейіественниковъ.
Безъ сомнѣнія, Гаттерасъ только послѣ сильной борьбы съ самимъ собою рѣшился прервать путешествіе. Столько напрасныхъ трудовъ и лишеній! Безполезное путешествіе это стоило жизни одному человѣку! И вдобавокъ приходилось возвратиться на бригъ безъ куска угля! Что станется съ экипажемъ, какъ будетъ онъ дѣйствовать подъ вліяніемъ Шандона? Но Гаттерасъ уже не могъ бороться.
Все вниманіе свое онъ обратилъ на приготовленія къ обратному пути. Сани были починены; кладь ихъ, значительно, впрочемъ, уменьшившаяся, имѣла всего двѣсти фунтовъ вѣсу. Исправили тавже одежду, изношенную, изорванную, пропитанную снѣгомъ и окостенѣвшую отъ морозовъ. Новыя пимы и лыжи замѣнили старыя, не годившіяся уже къ употребленію. Для работы этой потребовался цѣлый день 29-го и утро 30-го числа. Впрочемъ, путешественнини не особенно торопились и старались собраться съ силами въ виду предстоящихъ трудовъ обратнаго путешествія.
Втеченіе тридцати шести часовъ, проведенныхъ въ снѣжной избѣ и на льдахъ ложбины, докторъ наблюдалъ Дэка, котораго странныя дѣйствія казались ему неестественными. Собака безпрестанно бѣгала, описывая круги, которые, казалось, имѣли одинъ общій центръ – родъ возвышенія или бугра, образованнаго наслоеніями льда. Бѣгая вокругъ этого мѣста, Дэкъ потихоньку лаялъ, нетерпѣливо вилялъ хвостомъ, посматривалъ на своего господина и, казалось, обращался къ нему съ вопросомъ.
Докторъ приписывалъ тревожное состояніе собаки присутствію трупа Симпсона, котораго его товарищи еще не успѣли похоронить.
Онъ рѣшился, поэтому, въ тотъже день исполнить этотъ печальный обрядъ, такъ какъ отрядъ долженъ былъ выступить въ путь на другой день съ разсвѣтомъ.
Бэлль и докторъ, взявъ кирки, спустились въ ложбину. Возвышеніе, указанное Дэкомъ, представляло очень удобное мѣсто для устройства въ немъ могилы. Но трупъ необходимо было зарыть поглубже, чтобы предохранить его отъ когтей медвѣдей.
Докторъ и Бэлль сняли верхніе слои рыхлаго снѣга и затѣмъ начали разбивать твердый ледъ. При третьемъ ударѣ кирки, докторъ натвнулся на какой-то твердый, разлетѣвшійся въ дребезги предметъ. Довторъ подобралъ куски. То были осколви стеклянной фляги.
Со своей стороны, Бэлль нашелъ закостенѣвшій отъ холода мѣшокъ, въ которомъ крошки сухарей находились въ полной сохранности.
– Что это? – пробормоталъ докторъ.