По краю

22
18
20
22
24
26
28
30

— Знаю?

Казалось, она должна сердиться, но она отвечала ровно, как будто не было вовсе гнева несколько минут назад.

— Нет, я его не знаю теперь. Шесть лет назад он уехал отсюда мальчиком. С тех пор была Граница, Окраина. Откуда мне знать, какой он?

— Люди мало меняются.

Юстина искоса взглянула на Ипатий: как его понимать?

— Он хороший маг?

— Порфирий — черный маг, а плохих черных магов не бывает. Но он всего лишь черный маг. Вы понимаете меня?

— Думаю, да, — кивнул Ипатий. — Вы хотите сказать, что у магов, белых и черных, есть преимущества и недостатки.

— Именно так, — подтвердила она. — Он хороший черный маг, но посредственный чародей. Он всегда ловко разыскивал артефакты.

— Хватило бы у него смелости вступить со мной в поединок? Ведь даже с вашим умением обращаться с кнутом — результат непредсказуем.

— Думаю, этого он постарался бы избежать. Порфирий никогда не любил проигрывать.

— Мошенничал в игре?

— Бывало и такое.

Юстина замолчала. Ипатий искоса смотрел, как она кусает губу. Вероятно, какая-то мысль мучила ее.

— Почему вы не стали черным магом? — спросила она наконец.

Ипатий усмехнулся про себя. Юстина с наивной гордостью черных магов полагала, что нет ничего важнее в жизни, чем принадлежать к Дому. Понять это не сложно: обыватели подозрительно косились на них, за глаза обвиняя во множестве настоящих и выдуманных преступлений, а в ответ Дом сплачивался. И если Домы Белых магов и Целителей свободно пополнялись со всей Ойкумены, то к черным магам приходили, как правило, из семей черных магов. Ипатий принадлежал как раз к такой семье, и от него ожидали, что он продолжит ее традиции.

— Пытаетесь понять меня? Это будет несложно. Во мне нет яростной страсти, нужной черному магу. Я не мог стать целителем, потому что нет чувства "особенности". Не имею и вдумчивой созерцательности белых магов. Серые маги свободны от обязательств и ограничений.

— Свободным от обязательств и ограничений? — повторила она скорее удивленно, чем насмешливо. — Взаперти?

Ипатий усмехнулся с грустью.

— От людей, от общества никуда не денешься — нравится нам это или нет, — покачала головой Юстина.