– Не все так просто, товарищ Старцев. – Спасов подавил раздражение, и от Старцева это не укрылось. – Группа разрозненная, разбита на несколько ключевых и несколько второстепенных групп, а имен главных зачинщиков нам выяснить не удалось. Есть предположения, но и только. Если мы ошибаемся, верхушка останется на месте, и спустя короткое время мы снова окажемся перед той же проблемой. Дело осложняется еще и тем, что все члены консервативно-сталинистского крыла ранее участвовали в партизанском движении сороковых годов, и эта деятельность связывает их узами куда более крепкими, чем родственные. По этой причине они практически не соблюдают конспирации. Они настолько доверяют друг другу, что товарищ Живков называет их не иначе как «дураки».
– Но вы таковыми их не считаете, – подытожил Старцев.
– Поэтому я здесь, – подтвердил предположение Старцева Спасов. – И в этом заключается вторая проблема. Ход заговора находится под контролем председателя Комитета государственной безопасности Ангела Солакова, мне же, как его заместителю, поручен оперативный контроль над ситуацией. И наши представления о серьезности ситуации, в случае если мы не узнаем наверняка имена ключевых фигур заговора, кардинально расходятся.
– Поэтому вы и не воспользовались официальными каналами для назначения встречи, – догадался Старцев.
– Именно так, товарищ Старцев. Ангел Солаков считает, что арестовать тех, кто попал в список заговорщиков, будет достаточно, я же хочу избавить Болгарию от проблемы раз и навсегда.
– И какой помощи вы ждете от нас, товарищ Спасов?
– Еще одно отступление. – Спасов потянулся к чашке давно остывшего чая, чтобы смочить пересохшее горло. – Нам стало известно, что дата переворота назначена на четырнадцатое апреля этого года, она приурочена к началу пленума ЦК БКП. Ждать до назначенной даты мы не можем, предотвратить переворот необходимо до начала пленума. Времени остается все меньше, а какого-то серьезного прорыва в оперативной работе не наблюдается, и у меня возникли опасения, что мы можем не успеть. Товарищ Солаков дал мне месяц на то, чтобы попытаться осуществить мой план по раскрытию ключевых фигур. Первого апреля он отдаст приказ на арест более ста чиновников и военачальников.
– И тогда вашему плану конец, – не слишком заботясь о дипломатии, произнес Старцев.
– Именно так, – согласился Спасов.
– Значит, вы хотите, чтобы мои люди за три недели выяснили то, что ваши не смогли выяснить за несколько лет?
– Товарищ подполковник, ни для кого не секрет, что ваши люди подготовлены лучше, у них больше опыта в проведении подобных операций, к тому же они могут оценивать кандидатов беспристрастно. У моих агентов такой беспристрастности нет. Повторюсь: большинство заговорщиков бывшие партизаны, они практически национальные герои, к тому же почти все болгарские агенты хоть раз, но пересекались с заговорщиками, пока те еще не плели заговоры, а спасали страну от фашистского засилья. В таких условиях сложно сохранять беспристрастность.
– И все же позвольте усомниться в целесообразности отправки моих людей в Болгарию. – Старцев подался вперед. – Внедриться в группу заговорщиков за три недели, да еще подобраться к самым верхам – эта задача не под силу и моим людям.
– От них этого и не требуется. Месяц назад в Софии появились новые люди. Трое мужчин, которые эмигрировали в Грецию в 1953 году. Мои люди собрали на них информацию, и оказалось, что во время Второй мировой все трое входили в состав одного партизанского отряда, командиры которого в настоящий момент находятся у нас под наблюдением как члены мятежной группы. Я думаю, они появились в Болгарии накануне переворота неспроста. За месяц моим агентам ни разу не удалось зафиксировать их связь с мятежниками, и все же я уверен, что она существует. Так вот я хочу, чтобы ваши люди установили эту связь и выяснили, зачем эти трое вернулись в Софию.
– И все? Просто отследить троих незнакомцев и их связи? И для этого вам понадобилось спецподразделение КГБ СССР? – сказать, что Старцев удивился, значит ничего не сказать. За время службы ему приходилось выполнять немало поручений в дружественных и не очень дружественных странах, но такую просьбу он слышал впервые. – С этим вопросом я должен идти к своему начальству?
– Думаю, ваше начальство даст добро на проведение операции, когда узнает истинные мотивы предстоящего переворота. – Голос Спасова изменился, в нем появились зловещие нотки.
– И каковы же истинные мотивы?
– Консервативно-сталинистское крыло выступает не только за возрождение сталинских приоритетов, в своем подавляющем большинстве его члены выступают за независимость от СССР и коммунистической партии Советского Союза, – произнес, как припечатал, Спасов.
– Довольно неожиданно, – помолчав, проговорил Старцев. – Хорошо. Я доложу наверх о вашей просьбе, товарищ Спасов, и как только получу ответ, поставлю вас в известность.
– Вы понимаете, что времени остается все меньше?
– Понимаю, но через голову начальства мне не перепрыгнуть. Так что вам придется подождать. – Старцев поднялся, давая понять, что беседа подошла к концу. – Где вы остановились?