– Пока нигде. – Спасов тоже встал.
– Рекомендую гостиницу «Националь». Здесь недалеко, мой водитель вас отвезет.
– Благодарю, с удовольствием воспользуюсь вашей любезностью.
Старцев поднял трубку телефона внутренней связи и отдал распоряжение лейтенанту Орлову подготовить машину для гостя.
– Пусть Алибек доставит его в «Националь» и проконтролирует, чтобы гостя устроили по высшему разряду.
– Вас понял, товарищ подполковник, – отчеканил Орлов.
Не прошло и двух минут, как Орлов доложил, что машина ждет. Старцев проводил гостя из Болгарии до дверей кабинета, подождал, пока тот выйдет из приемной, и только после этого вернулся на место. Достал из кармана сигареты, закурил. Жестом предложил майору Богданову присоединиться. Тот не стал отказываться, достал пачку сигарет, прикурил, не спеша затушил спичку и бросил в пепельницу.
– Какие впечатления? – после третьей затяжки задал вопрос Старцев.
– Неоднозначные, Николай Викторович, – честно признался Богданов. – Человек непростой, история смутная, да еще и задание не сверху спущено.
– Первое впечатление у тебя сложилось верное, – похвалил Старцев. – Если бы ты знал о нем то, что знаю я, твои высказывания звучали бы намного резче.
– Вы о Спасове?
– О нем. Как красиво он тут излагал про старания Тодора Живкова прекратить репрессии, устранить перегибы предшественника, но ни словом не обмолвился о своих собственных перегибах. А сам, пока служил в органах МВД и управлял отделом в Русе, руководил массовыми репрессиями, и, не дожидаясь санкции МВД, организовал концентрационный лагерь в местечке Лудогорие. Помнишь процесс над Трайчо Костовым? Так Спасов в нем чуть ли не ключевую роль играл.
– Откуда у вас эти сведения? – Богданова удивило не столько известие о том, с каким человеком его группе придется взаимодействовать, сколько откровенность начальника.
– В 1948 году Мирчо Спасов проходил стажировку в Министерстве Государственной безопасности СССР. В то время там же проходил стажировку и я. Он меня не вспомнил, это однозначно. Но я прекрасно помню, как Спасов в приличном подпитии хвастался перед нами, как высоко он взлетел после прихода к власти коммунистов, и не без поддержки Живкова. Мы тогда решили всей группой расслабиться после долгой недели, пошли в ресторан, где Спасов и показал себя во всей красе. Наутро проспался, испугался, начал нас по одному поджидать и «объясняться», что, мол, впечатление хотел произвести, наврал про себя с три короба. Только вот рассказы его на вымысел не были похожи.
– Почему же его никто не остановил? Почему не сообщили в органы?
– Потому что он представитель другой страны, с которой власти поддерживали теплые отношения. Никто не захотел связываться, тем более доказательств его участия в преступлениях не было. Только треп пьяницы. – Старцев тяжело вздохнул. – Ладно, кто старое помянет… Нам бы решить, что с его просьбой делать? Доложить начальству, а там пусть сами решают? В принципе, задача не сложнее других. Если нам предоставят все списки, дадут наводку на новых людей, которые вызывают подозрение, то почему бы не попробовать?
– Что-то он явно не договаривает. Почему своих людей на это задание не посылает? – Богданов прикурил новую сигарету.
– Очевидно, хочет скрыть свои действия от Ангела Солакова, – предположил подполковник Старцев. – В случае удачи продвинуться по карьерной лестнице, а в случае провала переложить ответственность на нас. Удобно. И в том и в другом случае он ничем не рискует. К тому же, насколько я знаю, он предпочитает окружать себя людьми послушными, преданными ему до мозга костей, но имеющими примитивный тип мышления. Возможно, им эта задача попросту не по зубам.
– Так что вы будете делать, Николай Викторович?
– Пойду к Цымбалу. Он эту кашу заварил, ему и расхлебывать, – ответил Старцев. – Игнорировать последнее заявление Спасова я не могу. Если в Болгарии и правда назревает не просто смена власти, а отход коммунистических приоритетов, если группа, называющая себя сталинистами, решила разорвать дипломатические отношения с Советским Союзом, в верхах должны об этом знать.