— Ну, как теперь, не бросишься в бездну, Кастро. "Почетному гостю" дали есть и предложили курить.
И он ел и курил. Те издевались. Но Кастро был нем — от презренья и, может быть, отчаяния.
Потом его потащили к обрыву. Я понял, что лугареньос образовали вокруг него полукруг и обнажили кинжалы.
Мануэль, визжа высоким фальцетом, приказал разрезать путы на его ногах.
— Прыгай, — крикнули они хором под лязг гитары. Мануэль импровизировал:
— Он мечется над бездной. Кровь холодная, отливает от ног, — но тщетно. Час настал для прыжка…
И хор повторил:
— Прыгай!
Затем все замерло — даже, кажется, мое дыхание. Кастро завопил, как безумный:
— Сеньорита, ваше золото. Сеньорита. Спасите!
Молчание.
— Слышите? Мертвый взывает к мертвым, — усмехнулся Мануэль.
Испуганный и почтительный гул голосов донесся из толпы испанцев:
— Сеньорита жива. Она в пещере. Или где?
— Одно мановение ее руки спасло бы тебя, Кастро, — тихо сказал Мануэль.
Я вскочил. Кастро бессвязно бормотал:
— Она наполнит золотом ваши ладони. Слышите, люди, я, Кастро, говорю вам. Каждому обе ладони.
Неужели он выдаст нас? Последняя надежда рухнула. Мне оставалось одно — самому броситься в пропасть.
— Она рождена повелевать луной и звездами, — пел Мануэль. — Она может даже остановить месть.