– Молодец, Борис!
– Понравилось? – засмеялся Коган, меняя на ходу автоматные магазины. – Можем повторить!
– К озеру подъедем через лес! Там снега может быть много, так что готовься толкать меня. Надеюсь на немцев не нарваться. Если только они не оцепили озеро плотным кольцом. Лишь бы ваши люди не успели костры развести, а то немцы все поймут.
– Еще есть время! Костры будут зажигать в последний момент. Там бензин приготовлен, быстро разгорится, когда самолет будет на подходе.
– Ты, главное, гони сразу к командиру, кто за костры и охрану площадки отвечает, – посоветовал Коган. – Если зажгут костры, то ты их не потушишь быстро. Тогда все будет бесполезно!
Немцев в городе не было видно. Грузовичок свободно катил по камням городской улицы. Где-то здесь, возле рыбного рынка, группу Шелестова должны ждать.
Максим положил руку на локоть водителя и кивнул на сигаретный киоск. Возле него, засунув руки в рукава пальто, в большом платке, покрывавшем голову, стояла Мэрит. Шелестов высунулся, поставив ногу на подножку, девушка кивнула. Она сделал жест рукой, что можно останавливаться. Из кузова почти на ходу спрыгнул Буторин, пряча автомат под полой длинной брезентовой куртки.
– Ну что, удалось? – спросил он.
Девушка бросила на Виктора теплый взгляд, улыбнулась и снова стала серьезной.
В кабине Шелестов расстелил на коленях карту, Мэрит повела пальцем по бумаге и остановилась на полоске соседней улицы.
– Вот здесь. Это небольшой отель. До войны в нем останавливались инженеры и начальство из столицы, которые приезжали на завод. Там два этажа и по шесть комнат на каждом этаже. На первом дополнительно еще комната персонала и холл, где сидел портье. Охрана небольшая – человек десять автоматчиков. Двое постоянно дежурят у входа. Задняя стена отеля глухая, без окон. Она граничит с ограждением завода. Один парень из рабочих сказал, что прохода на территорию завода там нет. Завод не действует.
– А здесь что – справа и слева?
– Слева бывший мебельный салон. Сейчас это пустое и заколоченное здание. А справа жилой дом, но он пустует после пожара в прошлом году. Там только стены остались и территория запущенная, захламленная. Когда пожар тушили, половину крыши стащили на землю. Так и лежит все.
– Улица там освещена?
– Да, напротив гостиницы три фонаря. Сгоревший дом совсем не освещен. Еще несколько фонарей ближе к морю. И перекресток освещен. В окнах домов света мало. Люди почти не пользуются электричеством. У многих проводка повреждена. Только свечи или керосиновые лампы.
– Нам надо точно знать, здесь они держат Кнудсена или нет, – сказал Буторин. – Второй попытки атаковать здание гестапо у нас не будет.
– Мы наблюдаем за домом несколько часов, – ответила девушка. – Шторы плотно задернуты, но видно, что в одной комнате на втором этаже и в двух комнатах на первом этаже есть движение. Слева от двери окно – видимо, комната охраны, там отдыхают солдаты, которые не несут караульную службу. Но сейчас в доме меньше всего людей. Час назад куда-то уехали пятеро на двух машинах. Высокий рыжий офицер, двое солдат и двое в штатском. Наверное, переодетые немцы.
– Напасть сейчас – и у нас есть шанс, – с сомнением сказал Сосновский. – А еще есть шанс, что немцы неожиданно вернутся, и мы окажемся между двух огней. Черт, и времени нет совсем. Если начнется стрельба еще и на озере, то немцы поднимут на ноги все свои силы в этом районе.
– Значит, так, – Шелестов повернул голову к своим товарищам, – ты, Виктор, берешь двоих норвежцев и пробираешься в сгоревший дом, осматриваешься, прикидываешь возможность атаки справа через окна первого этажа. Там нет решеток. Михаил, возьми с собой партизана и притаись в бывшем мебельном салоне. Твоя задача – прикрывать нас и оказать помощь, если нас зажмут немцы, если мы не сможем уйти. Особенно если будем выводить Кнудсена. Я на машине подъезжаю прямо ко входу, это будет сигналом к подготовке атаки. Я убираю часовых у входа, и вы начинаете действовать. Прорываемся в дом с двух сторон. Я прочесываю первый этаж, убираю охрану. Ты, Виктор, берешь на себя второй этаж.
– А я? – строгим решительным голосом потребовала Мэрит.