– Ну да. А что такого? Ты его знаешь?
– Виттар Кнудсен – один из немногих друзей Венге, с которым тот еще до войны дружил.
– Это значит, что о Венге мы можем узнать у этого Кнудсена? – обрадовался Сосновский. – Правда, он может нам ничего и не рассказать. Ученого ищет гестапо, а мы чужаки. Мы можем быть в их глазах честными людьми и антифашистами, но можем и проболтаться, проявить неосторожность. Они могут верить в нашу честность, но предполагать неосторожность. Это ведь не наша тайна. А признаться, что мы пришли именно за Венге, будет означать полный провал. Они его спрячут или он сам спрячется так, что нам его не найти и год, и два.
– Вот именно, – согласился Шелестов. – Торопиться и с наскока действовать тут нельзя. Надо любой ценой задержаться, надо попасть к ним в «Ласточку».
– Да? – усмехнулся Коган. – А какую причину ты назовешь? Ее ведь еще придумать надо. И правдоподобную. Какого лешего нас принесло сюда, как это им объяснить?
– А мы не будем врать, – улыбнулся Шелестов. – Признаемся, что нас тоже интересует завод возле Рюгена. И мы хотим его взорвать. Убедительно? Вот что, Михаил! Твоя задача объяснить руководству, возможно, и через Хольмена, что мы хотим помочь и наша помощь для них важна. Вторая задача – попутно понять, кто тут говорит по-русски. Если владеет русским, значит, были контакты, значит, бывал в СССР, значит, к нам расположен и его можно использовать для убеждения других. А ты, Борис, постарайся снова начать общение с Кнудсеном, если нам удастся задержаться. Ну и убеждай Альвисса Баккена, что мы можем помочь.
Утром к русским в закуток, отгороженный от остальных помещений брезентом, пришли Баккен и Улаф Хольмен. Раненый норвежец выглядел намного лучше. Наверное, здесь нашлись хорошие лекарства для него. Но оба визитера были хмурыми, как будто их смущала причина визита. Шелестов догадался, о чем пойдет речь, и не ошибся.
– Мы очень благодарны вам, – первым заговорил бывший моряк. Он говорил по-русски, со своим чудовищным акцентом. – Вы мужественные люди и умелые воины. Но у нас своя война, а у вас своя. Вам пора уходить. Сейчас здесь спокойно. Вас проводят в отряд Хеварда Лунда. Собирайтесь.
– Послушайте, Альвисс. – Шелестов поднялся и подошел к норвежцам. – У нас у всех война общая, потому что общий враг. Это враг всего человечества – Гитлер! Наши солдаты сражаются на полях войны в своей стране, вы воюете за свободу в Норвегии. Но есть то, что объединяет и нас с вами, и всех патриотов. Мы должны вместе остановить огромную беду, которая надвигается на весь цивилизованный мир. Мы пришли в Норвегию помочь вам уничтожить оборудование завода и запасы тяжелой воды.
– Вам пора уходить, – опустил голову норвежец.
Было понятно, что этот опытный и смелый моряк, который не боялся ничего на свете, смущен. Он говорил не своими словами и выражал не свои мысли. А чьи? Англичан? Джорджа Гилберта? Скорее всего, именно они не хотят подпускать русских к этой операции. Вон и Хольмен, которому мы спасли жизнь, глаза отводит.
– Дайте нам оружие, и мы пойдем с вами вместе, – твердо заявил Шелестов. – И будем умирать с вами рядом, если это будет необходимо. Если вы не доверяете нам, то не давайте нам оружие, а просто возьмите с собой. Мы сами добудем его у врага и будем сражаться!
– Хевард Лунд даст вам оружие, – ответил Баккен. – Вам пора уходить.
Максим решил все же настаивать на своем. Не применят же норвежцы силу против них. Ведь русские столько им помогли за эти дни. Но тут он услышал голос. Человек что-то сказал, всего пару фраз с сильным английским акцентом. И почти сразу, откинув брезент, вошли трое партизан с автоматами в руках. Лицо Баккена, которое уже начало смягчаться во время разговора, снова стало каменным, будто кусок скалы, обветренный на побережье моря.
– Уходим, – процедил Шелестов сквозь зубы. – Сейчас говорить уже бесполезно.
На этот раз обошлось без лыж. Русских посадили в кузов грузовика, и несколько часов они тряслись и мерзли, пока машина колесила по горным дорогам, буксуя в рыхлом снегу. Тогда группа выходила и дружно толкала грузовик. Это была единственная возможность хоть как-то согреться во время унылого ночного путешествия через заснеженные леса и обледенелые горы.
Наконец, машина выбралась на ровное место и покатилась между высокими прямыми соснами. У одинокого каменного дома, прижавшегося к скале на краю поляны, стояли люди. Когда грузовик остановился, Шелестов поднялся в кузове в полный рост и сразу увидел, что вместе с норвежцами стоит Буторин. Живой и здоровый.
– Виктор! – Шелестов перемахнул через борт и, подбежав к Буторину, схватил его за плечи и порывисто обнял. – Живой! Черт, мы уж не знали, что и думать. Живой! Молодец!
– Нормально! – обрадовался Буторин. – Вы как тут с ребятами?
– В норме. Все добрались. Вот они. – Шелестов кивнул на машину, откуда на снег спрыгнули Сосновский и Коган.