Энтони Кларк предусмотрительно молчал, он знал, что на данном этапе реплики Лэнсдейлу только помешают. Тот и не ждал ответа, продолжая монолог:
– При Эйзенхауэре было проще. Вот он четко знал, чего хочет, по крайней мере, в кубинском вопросе. Была кормушка, богатая и практически бесплатная. Пришел Фидель и все испортил. Что из этого следует? Фиделя нужно устранить, кормушку вернуть. Все просто. Но для того, чтобы в международных кругах все выглядело презентабельно, нужно тщательно подготовиться: разработать план, подобрать исполнителей, обеспечить финансирование. Кому поручить составление плана, вопрос даже не стоял. И это было правильно. ЦРУ занимается подобными вопросами с самого основания, и до сих пор они справлялись со своей задачей. Аллен Даллес уж точно справлялся. Помнишь его первый план, который одобрил президент Эйзенхауэр?
– 17 марта 1960 года президент утверждает решение об операции против кубинского правительства и его свержения, – бодро отчеканил Кларк, поняв, что пришло время вступить в диалог.
– Верно. И план был хорош. В своем роде, при имеющихся данных, он был весьма неплох. Создание единой кубинской оппозиции, радиостанции вещания на коротких и длинных волнах, создание военизированной силы вне Кубы и, наконец, создание на Кубе разведывательной и подрывной сети, для чего нас с тобой, Тони, и заслали на Кубу.
– Сочетание партизанской деятельности и психологической войны. Агенты Даллеса работают над подготовкой партизан, мы – над подготовкой разведчиков и шпионов для подрывной деятельности.
– Сто восемьдесят четыре группы в составе Кубинского демократического революционного фронта – не так уж плохо, – продолжил Лэнсдейл. – И Эйзенхауэр денег не пожалел, и даже то, что он требовал, чтобы операция американцами и не пахла, тоже было правильное решение. Как и решение Даллеса послать нас под глубоким прикрытием, чтобы выяснить, чем дышит противник. Это был правильный ход, Тони.
– Согласен, мистер Лэнсдейл.
– Прекрати, Тони, мы не на официальном приеме, где нужно соблюдать субординацию. Ты меня еще генералом звать начни.
– Почему нет? Лично мне нравится твое звание. Будь я генерал-майором, всех бы заставил меня так называть. – Кларк негромко засмеялся.
– Кто не давал тебе расти по карьерной лестнице? Сколько раз я тебя убеждал, что пора двигаться выше?
– Много раз, – Кларк бросил на Лэнсдейла благодарный взгляд. – Только мне это не нужно, ведь тогда я не смог бы оставаться при тебе, Гири. Согласись, без меня ты давно бы пропал.
– Упрямый ты осел, – Лэнсдейл добродушно потрепал Кларка по плечу. – И да, конечно, без тебя мне было бы туго. Видел бы ты, какие олухи возят мое начальство. Либо сосунки, продвинутые высокопоставленными родственниками, либо старики, списать которых за штат не позволяет совесть. Какая с ними работа?
– Никакой, Гири, – вторым именем Лэнсдейла было позволено называть только Кларку, и он это ценил.
На какое-то время в машине установилась тишина. Лэнсдейл задумчиво глядел в окно, Кларк сосредоточился на дороге. Этот разговор происходил не первый раз и, скорее всего, не последний. За время их совместной службы не раз вставал вопрос о продвижении Кларка по карьерной лестнице. Кларк так и ходил бы в капитанах, если бы Лэнсдейл не выбил ему майора. Для того чтобы двигаться по карьерной лестнице, Кларку нужно было сменить вид деятельности и уйти из личных адъютантов Лэнсдейла в действующие войска, но он действительно считал, что выполняет работу намного важнее той, которую ему могут поручить в войсках. Местом своим он был доволен, дружбой с Лэнсдейлом дорожил куда больше, чем званием, так что Кларка все устраивало.
Лэнсдейла порядок вещей тоже устраивал. При его работе найти человека, которому ты можешь безоговорочно доверить свою жизнь, практически невозможно. В их среде бытовало мнение, что рано или поздно все разведчики становятся параноиками, начиная подозревать в заговорах всех и каждого. Лэнсдейл был уверен, что на этот счет может быть спокоен, так как не мог представить обстоятельств, при которых Кларка могли бы завербовать агенты противника и заставить шпионить за ним.
– Что там, в штабе, на самом деле? – Кларк прервал молчание. – Что тебя так сильно вывело из равновесия?
– Макнамара, – коротко бросил Лэнсдейл.
– Понятно, – Кларк кивнул в ответ, и в машине снова наступила тишина.
Роберт Макнамара, действующий министр обороны США, был для Лэнсдейла занозой вот уже несколько месяцев. Его предшественник, Томас Гейтс, с которым Лэнсдейл начинал разработку планов по свержению кубинского правительства, как и сам президент Эйзенхауэр, был настроен решительно и умел прислушиваться к чужому мнению. Но Гейтс ушел в отставку, на его место президент Джон Кеннеди назначил Роберта Макнамару.
В первый момент Лэнсдейл даже обрадовался, решив, что Макнамара не станет встревать в вопросы урегулирования проблем с Кубой, посчитав себя недостаточно компетентным для решения глобальных вопросов. Но он ошибся в своих предположениях. Макнамара лез в каждый вопрос, который явно или косвенно подходил под юрисдикцию министерства обороны.