Потом бойцы на той же тележке увозили в овраг на южной стороне тела диверсантов. Их набралось пятнадцать. Защитники замка потеряли одиннадцать человек, двух офицеров и девять бойцов, включая сержанта Голикова.
Замок не успел пропитаться трупным запахом. Мертвецкая, устроенная в подвале, имела дверь. Она с трудом, но вставала в створ.
День выдался солнечный, безветренный, но никого это не радовало.
Лейтенант Маркин с перевязанной головой выстроил бойцов в холле, что-то говорил севшим голосом. Это был уже не тот бравый офицер, лезущий во все дыры. Контузия согнула парня, он щурился, постоянно прочищал уши, но продолжал выполнять свои обязанности.
В строю остались восемь бойцов, в том числе бледный, сильно ссутулившийся сержант Пьяных, еще вчера статный и привлекательный парень. Люди с трудом стояли на ногах, ломали строй. Они безмерно устали, были испачканы своей и чужой кровью.
Многих Вадим уже знал. В строю стояли невысокий рядовой Зорин, ефрейтор Крыленко, веснушчатый Семушкин, темноволосый и накачанный Джулай. Бойцы уяснили свои задачи и разбрелись нести службу.
Понурыми привидениями возникали из подвала постоянные обитатели замка. Никто из них физически не пострадал, разве что морально.
Дворецкий Петру держался за ребра, ковылял, как на ходулях. Стефания отвела его в комнату, уложила в кровать.
Прошмыгнула по коридору притихшая горничная. Потом она появилась там со щеткой в руках и стала наводить порядок.
Появилась Станка, увидела кровь на полу в холле, издала горлом пугающий звук и попятилась обратно в подвал. Пришлось экономке отправиться в глубины подвала. Она нашла там девушку, закутала ее с головой в накидку и быстро провела в комнату.
Стефания возникла у майора за спиной, когда он курил десятую после боя папиросу, смущенно кашлянула. Дряблый подбородок старой женщины подрагивал, она мяла костлявые пальцы.
– Прошу простить, господин офицер. – В ее голосе звучало что-то новое, высокомерие и надменность исчезли.
Она явно испытывала смущение и, может быть, даже вину.
– Мы вам очень благодарны. – Уголки губ старухи были приспущены так же скорбно, как флаги в день капитуляции. – Мы видели, как вы спасли от смерти нашу Станку, закрыли ее собой и дали ей возможность спрятаться в подвале. Мы это очень ценим, уверяю вас, и готовы просить прощения за то, что ранее относились к вам неподобающе. Надеюсь, нам удастся загладить нашу вину. Мы ничего не имеем против вас, не придерживаемся никакой из сторон, просто хотим жить своей жизнью, в мире и покое. Мы приносим свое сочувствие. Вы потеряли много людей. Смерть – это всегда ужасно.
– Все в порядке, Стефания, не надо этих слов. – Вадим с усилием улыбнулся. – Мы не воюем с гражданскими, не пытаемся их обчистить, обидеть или как-то притеснить. Именно это я пытался до вас донести при первой встрече. Рад, что вы это поняли. Не знаю, как долго нам предстоит пробыть в замке, но больше такой беды не повторится. Фашисты сюда не придут. Мне очень жаль, что ваша обитель получила новые повреждения. Но это не фатально. В отличие от потерянных жизней.
Рядовой Джулай с мрачной миной курсировал по подвалу и еле сдерживал желание пристрелить арестантов.
Хоффель и Крауземан недавно поели, теперь обсуждали последние события и натужно смеялись. Они уже поняли, что замок подвергся атаке их соратников из батальона СС, дислоцированного в дневном переходе от замка. То обстоятельство, что задача осталась невыполненной, стало поводом для расстройства, но недолгого. Русские понесли большие потери и находились в растерянности. Эсэсовцы откровенно потешались над своим охранником, показывали ему неприличные жесты. Когда он направлял в их сторону автомат, они нагло смеялись ему в глаза.
– Товарищ майор, вы уверены в том, что они нам нужны? – спросил часовой. – Позвольте, я их лично расстреляю к той-то матери. Все равно ничего не знают, только паек наш жрут да глумятся над нами. Аллах свидетель, я их уже чуть не убил. Из-за таких вот гадов, как они, мы столько хороших ребят потеряли.
– Есть приказ сверху касательно этой парочки, – сказал Вадим. – Лично меня такое положение тоже не устраивает, но тут уж ничего не поделаешь. Где новенький?
– За углом, товарищ майор. На двери такой же замок, как здесь, можно использовать один ключ. Эти двое видели, как его протащили по коридору, кричали, возбудились, но тот оказался не очень разговорчивым. Если он попытается с ними общаться, то я его точно прирежу.