– Никак нет, товарищ майор. Вы же приказали никому не сообщать.
– Молодец, Семушкин. В общем, все нормально, неси службу.
Станка первой пробралась в холл, одарила майора взглядом преданного щенка. Она проскользнула через пустой зал, погруженный в предутреннее марево, и исчезла в помещениях для прислуги.
Тишина звенела в ушах оперативников. Они вразвалку шли к своей двери. Раньше им и в голову не пришло бы, что пространство идеально простреливается и они представляют собой прекрасные мишени.
– Влипли мы, командир, – пробурчал себе под нос Кустовой. – Считали, что у себя дома, а сидим как на пороховой бочке. Неужели уснуть сможем? У тебя нервишки как, командир, не пошаливают?
– Есть немного. Расслабься, Михаил, не забывай, что мы не в курсе. Давай к камину, покурим как ни в чем не бывало, потом тихо проинспектируем наши владения. Имеем право, в конце концов. Что в этом подозрительного?
– Вот именно, командир. Может, мы уже выспались? Как думаешь, за нами сейчас наблюдают?
Вопрос был интересный. У комнаты за лестницей, где ночевали диверсанты, охрана не стояла. В камине тлели угли, Вадим поворошил их кочергой. Табачный дым скрутил горло, курить не хотелось, но он все-таки сделал несколько затяжек, потом выбросил окурок в камин.
Кустовой широко зевнул и громко проговорил, что можно было бы еще поспать. Лишь бы не переиграл.
В бельэтаже северного крыла сохранялась мирная обстановка. Часовые глаза не мозолили. Сержант Пьяных возник из проема лишь после того, как разглядел офицеров. Он доложил Злобину, что Забелин и Крыленко находились в смежных помещениях, посторонних не было, люди Гавриловича наверх не поднимались.
– Всем находиться в разных комнатах, – распорядился Вадим. – Вместе не собираться, но видеть и слышать друг друга. В любой непонятной ситуации открывать огонь в потолок.
Часовые остались в недоумении, но лишних вопросов не задавали.
В восточном дворе теплилась жизнь. Там несли службу Джулай, Зорин и два автоматчика из команды Гавриловича. Эти сдержанные ребята учтиво приветствовали майора и снова предались неторопливой беседе, ничем себя не выдали.
Злобин рисковал. Он знал правду, а его люди не знали. Если что-то случится, то их гибель будет целиком на его совести. Вадим колебался, хотел было тихо снять эту парочку и заблокировать помещения, где ночуют диверсанты, но отказался от этого намерения. Без шума обойтись не удастся. В теме только он и Кустовой. Остальные оторопеют и поведут себя непредсказуемым образом. Да и где уверенность в том, что все остальные диверсанты находятся сейчас у себя в комнате?
Впрочем, в подвале чужаков не было. Майор предупредил о своем появлении покачиванием фонаря. Арестанты спали, прерывисто храпели и кашляли. Марчук, нахохлившись, сидел на тумбе. Он неохотно слез с нее, когда на горизонте возникла инспекция. Происшествий не было, призраки подземелья сегодня не активничали.
К ним на цыпочках подкрался рядовой Фролов.
Кустовой чертыхнулся, схватился за грудь.
– Так и до инфаркта недолго! Ты чего, зараза, дышишь в затылок?
– Вместе не собираться! – продублировал приказ майор. – На провокации арестантов не реагировать, не подпускать к ним никого, даже людей Гавриловича! Пусть убираются к чертовой матери, нечего им здесь делать!
– Что-то случилось, товарищ майор? – спросил Фролов.