Царь еще не удостоил Дину ответом. Но, не дожидаясь царя, с колен, ко всеобщему удивлению, поднялась кормилица.
Она скинула с себя и с младенца покрывало и осталась стоять в простой одежде прислужницы. В тунике кормилицы, в тунике со шнуровкой на груди.
Черноволосый младенец, которого она держала, был нагим, если не считать пеленок. Но ножки его были обуты в мягкие башмачки из козлиной кожи. Башмачки эти были царю знакомы.
Ребенок Брахи. Выходит, эта женщина вскармливает перворожденного сына его наперсника. Ну, в этом нет ничего необычного. Однако в то же время она мать его собственной дочери. Что ж, и это возможно. Но ведь и этот мальчишка с чужеземным выговором тоже утверждает, что она его мать, а вот это все-таки требует пояснений.
Тут женщина громко воскликнула:
– Государь, прошу тебя, верши свой суд, иначе я, может статься, так и не добьюсь справедливости. Этот младенец – мой сын. Мой и моего почившего мужа. Ночью, сразу после рождения, его подменили мертворожденным сыном Брахи. Государь, молю тебя, позволь мне забрать сына домой и жить в мире с ним и моими детьми.
Царь молчал. Разум его трудился, словно искусные пальцы ткачихи. Вот нить. Вот еще одна. Сплети их, цвет к цвету, и постепенно проявится узор…
Кормилица! И пронзившая сердце стрела не смогла бы ранить Дину сильнее. Ведь по пути в Сион ей подумалось, что кормилица может быть матерью младенца, но под давлением обстоятельств она отмахнулась от этой мысли. Ах, надо было довериться своему чутью! Эти двое – целительница с мальчишкой… они обманули ее! Они привели родную мать ребенка!
Дина вспыхнула от гнева:
– Шлюха! Лгунья! Да как ты смеешь! – Она пихнула Браху. – Расскажи правду! Расскажи царю правду!
Браха разрыдалась.
– Этот ребенок мой, государь! Сперва он лежал тихо и не дышал, это правда, но Зиссель нашла в нем жизнь! Наложила на него свою короткую руку и исцелила, правда, Зиссель? А, Зиссель?
Только сейчас царь отпустил Зиссель. Она поспешно поднялась на ноги и растерянно замерла. Что ей делать: ждать дозволения отойти или кинуться к матери?
Он ее отец.
Он насильник.
Он царь.
Он убийца.
Он мудр и справедлив.
Он жесток и безжалостен.
Он божий избранник, всемогущий, богоподобный, а она – всего лишь его подданная, раба его прихотей.