Мохайем внезапно удивила их обоих, неожиданно заговорив:
– Он спас жизнь и мне. Рядом с ним много лет оставалась его леди, сестра ордена Бинэ Гессерит, но недавно мы отозвали ее на Уаллах IX, так как она получила другое задание. – Она поджала морщинистые губы. – Лето отказался от предложенной ему новой наложницы, поэтому в настоящее время у нас нет ока на Каладане. Придется Ордену сестер постараться лучше.
Шаддам усмехнулся.
– Мне кажется, он не барон Молаи, который готов прыгнуть на любую новенькую наложницу, которую вы ему подсунете.
Вещающая Истину приняла оскорбленный вид.
– У нас, Бинэ Гессерит, есть навыки и опыт в отборе подходящих спутниц для аристократов. Мы могли бы предоставить герцогу новую партнершу, полностью соответствующую его потребностям и вкусам, но он отверг саму идею. Мы, однако, попытаемся еще раз.
Фенринг слушал Преподобную Мать с большим интересом, хотя хорошо знал, что произошло с Лето и его леди Джессикой.
– Возможно, хм-м-м, в первый раз вы сделали слишком удачный выбор.
Всякий, кто переходит мне дорогу, рискует быть убитым. Вызовите мое неудовольствие, и шансы, что вы этого не переживете, будут велики.
Получив трудное задание дяди Глоссу, Раббан отбыл с Гайеди Прим в свое именное владение на Ланкивейле. На родину, которую он ненавидел и презирал. В поездке его сопровождал Питер де Врие.
Раббан стоял на обледенелой террасе своей дачи в устье одного из самых глубоких и холодных фьордов. Он расстегнул на груди толстое меховое пальто, и холодный воздух сильно его взбодрил. Раббану нравилось повсюду подвергать испытаниям свою физическую выносливость – и здесь, у арктических фьордов, и в знойной пустыне Арракиса. Это тренировка выживаемости, а Раббан умел выживать.
Он посмотрел на хронометр и с раздражением отметил, что контрабандист с Каладана опаздывает. Эту встречу организовал бракованный ментат, но сейчас он занимался организацией работы в прибрежной лаборатории, и Раббан решил принять человека с Каладана сам. Он лично изложит ему план уничтожения Дома Атрейдесов.
Хотя теперь он управлял этим вторым владением Харконненов, о юности, проведенной здесь, Раббан вспоминал без всякого удовольствия. Он презирал родителей, особенно жалкого червяка, своего отца Абулурда, отказавшегося от имени Харконнен и от титула. Отец и мать умерли, благодарение богам. Под управлением Раббана добыча меховых китов на Ланкивейле и рыболовство снова стали прибыльными. Но ему все равно не нравилась эта планета.
Ожидая прибытия Лупара, Раббан сжимал и разжимал замерзшие пальцы в кулаки. Он не терпел чужих опозданий и не принимал никаких объяснений. Он взглянул на серое, затянутое тучами небо, затем на такие же серые камни воды фьорда. Сезон спаривания китов уже миновал, и они ушли далеко в море, но на них еще можно поохотиться просто ради развлечения.
А он застрял здесь, ожидая человечишку с Каладана. Однако Питер де Врие утверждал, что без него, этого контрабандиста, план не удастся.
– Главное – система доставки, Раббан, – повторял он, – главное – система доставки.
Как только они начали выполнять план по подрыву рыбной промышленности Каладана, Раббан испытал удовлетворение. Он являлся графом Ланкивейля, но это лишь первая ступень на пути к истинному величию.
С тайной помощью Питера он докажет барону, что является лучшим претендентом на его наследие.