Генри замер, пальцы зависли над клавиатурой. Он услышал шум на балконе. Тихий звук, походивший на шуршание листьев на ветру, но звук этот был чуждым.
В считаные секунды он оказался в гостиной – сильный запах тухлого мяса подсказал, что его ждет. Повинуясь двухсотлетней привычке, рука Генри скользнула к бедру, хотя он не носил меча с начала девятнадцатого века. Единственное имеющееся у него оружие – служебный револьвер – хранилось завернутым в промасленную тряпку в подвале.
Существо стояло, сжимая в когтях стеклянную дверь, на фоне ночного неба. Оно практически полностью заняло крохотную застекленную террасу, соединявшую столовую с балконом.
Яркой нитью в демоническую вонь вплетался аромат свежей крови, говоря Генри о том, что демон недавно покормился, в то время как сам он уже давно этого не делал. Генри глубоко нервно вдохнул.
– Стой, демон, тебя не приглашали войти!
Огромные желтые глаза без век посмотрели в его направлении, очертания демона изменились, подстраиваясь под движение.
– Мне приказано, – сказал он и швырнул дверь.
Генри скользнул вперед, и стекло ударилось об пол в том месте, где он стоял еще мгновение назад, не причинив никому вреда. Он увернулся от когтей, прыгнул и ударил обеими кулаками демона по голове. Та деформировалась, подобно мокрой пробке, поглощая удар. Демон замахнулся, поймал Генри, когда тот подался вперед, и швырнул вампира на кофейный столик. Генри перекатился, едва увернувшись от смертельного удара, и поднялся на ноги, сжимая в руках металлический прут. Отломанный конец был острым и ярко блестел.
Демон вскрыл Генри руку пониже локтя.
Давясь криком, вампир отшатнулся, почти упал и ткнул демона прутом в ногу.
Взмах крыла практически поймал его, но паника придала ему силы, и Генри пинками высвободился, чувствуя, как рвется под каблуками плоть демона. Удар, который предназначался его шее, пришелся на плечо Генри. Они оба полетели на пол. Генри ухватился за деформированную ступню и потянул что было силы. Голова демона оказалась прочнее телевизора Генри, но ненамного.
– Сидеть, Оуэн! Тихо! – Миссис Хьюз отклонилась назад, удерживая поводок, и едва успела закрыть дверь, прежде чем Оуэн с истерическим лаем потащил ее через коридор. – Оуэн, заткнись!
Пес так громко лаял, что она едва слышала собственные мысли. Звук разносился эхом, становясь даже громче, чем в четырех стенах ее квартиры. Неважно, насколько солидной была звукоизоляция между квартирами, звуки из коридора были всегда слышны. Нужно было вывести Оуэна на улицу, прежде чем комитет жильцов решит выселить их.
В конце коридора открылась дверь, и показалась голова соседа, которого она знала. Военный в отставке, он сам имел двух собак, чей лай она могла слышать сквозь открытую дверь – наверняка, они отреагировали на истерию Оуэна.
– Что с ним не так? – прокричал сосед, когда они оказались достаточно близко, чтобы его можно было расслышать.
– Не знаю.
Миссис Хьюз споткнулась и едва не упала, когда Оуэн со всей своей мощью внезапно кинулся на дверь Генри Фицроя и принялся царапать когтями края. Когда это не сработало, пес попытался сделать подкоп. Миссис Хьюз старалась оттащить его назад, но без особого успеха. Хотела бы она знать, почему ее Оуэн так невзлюбил мистера Фицроя. Правда, сейчас ей достаточно было знать, что ее не выселят за нарушение общественного покоя.
– Оуэн! Сидеть!
Пес проигнорировал ее.
– Он никогда прежде так себя не вел, – пояснила она. – Он внезапно принялся лаять, как будто сделался одержимым. Я думала, что, если выведу его на улицу…